После свадьбы - страница 29

Игорь послушно перебирал бумаги, улыбался, и опять Тоне показалось, что он заслоняется от нее своей улыбкой. Она уселась к нему на колени, сцепила руки на шее, заглянула в глаза. Игорь пригнул ее голову, прижал к себе обеими руками, словно заслоняя ее. Пуговица его рубашки больно врезалась в щеку. Какой-то страх почудился Тоне в этом жесте…

Тоня верила в приметы, в предчувствия, она любила рассказывать девчатам свои сны, обсуждать их с Мирой Георгиевной, пожилой бухгалтершей из их отдела. Два раза цыганки гадали ей по руке. Было весело и жутковато заглядывать в свою судьбу. В глубине души Тоня, разумеется, никогда всерьез не считалась с предсказаниями, но на всякий случай делала вид, что считается с ними, бессознательно стараясь умилостивить судьбу. Применительно же к Игорю всякие приметы казались ей смешными. Игорь был слишком трезв и практичен, чтобы подобные суеверия могли иметь над ним власть. Поэтому она не решилась поделиться мелькнувшим тревожным предчувствием.

Звонок прозвенел требовательно и длинно. Игорь пошел в переднюю. Он открыл дверь и увидел Геню.

— Ага-а! — протянул Игорь, как будто ждал его прихода. — Чего тебе?

Он стиснул ручку полуотворенной двери.

— Не валяй дурака, — сказал Геня и потянул дверь к себе.

Из-под его распахнутого пальто высунулся воротничок синей трикотажной рубашки, такой же, какая была на Игоре (вместе покупали в прошлом году в универмаге).

— Пойдем поговорим, старик. Чего ты пыжишься? — сказал Геннадий тем особым, властно-насмешливым тоном, каким он умел заставить себя слушать. Тон этот означал, что все, что было до сих пор, — чепуха, а вот то, что я тебе скажу, — это будет настоящее, и мы друг друга поймем. И при этом ясные глаза его, конечно, призывали к улыбке. Завидно ловко получалось все у этого парня. Ни тени смущения, никакой неловкости, наоборот: вот сказал он два слова, и получилось, что Игорь какой-то смешной, маленький и нелепый со всеми своими обидами и переживаниями. А он, Генька, — благородный друг. Как же, пришел уговаривать; кепочка на затылке, лоб открыт, рубаха-парень.

Позади, за спиной, Игоря ждал ужас одиночества, невозможность признаться Тоне, страх перед ней, перед завтрашним днем, притворство. А тут перед ним стоял друг давний, привычный, единственный человек, который может помочь: от него исходила такая спасительная уверенность…

Игорь выпустил ручку двери и, умоляюще глядя на Геню, зашептал:

— Что ж это будет, Геня? Ты знаешь, я еще Тоне не сказал.

— Пошли, пошли, — так же тихо и уверенно сказал Геня. — Одевайся, я тебя подожду внизу.

Игорь нахмурился, покачал головой и глубоко вздохнул.

— Как ты мог? — сказал он и стиснул зубы. — Друг сердечный! Я-то надеялся… Агитировать пришел? Катись отсюда… — Он судорожно засмеялся в лицо Геннадию, рванул к себе дверь. Замок щелкнул. Руки Игоря тряслись, он положил их на холодный крюк. Он чувствовал, что Геннадий еще стоит за дверью, — казалось, слышно его дыхание. Они оба ждали. Игорь тихонько отстранился от двери, посмотрел на сжатые в кулак руки, они еще дрожали. Шорох, удаляющиеся шаги по лестнице. Медленные «тук, тук, тук». Ему казалось, что он все еще слышит эти шаги. Потом он удивленно прислушался: это стучало сердце.

— Что случилось? Почему Генька ушел?

Игорь обернулся. В передней стояла Тоня с полотенцем через плечо.

— Так… Теоретические споры. Поцарапались немного, у нас это бывает… — Он обнял ее, повел в комнату, стараясь говорить быстро, весело и не слишком возбужденно. На лице его не оставалось и следа волнения. Он разыгрывал победителя, довольного исходом недавно еще тяготившей его ссоры. Как ловко он, оказывается, мог притворяться перед Тоней! Она ничего не заподозрила. И как только он убедился в этом, ему стало совсем одиноко.

Со дня свадьбы у Игоря завалялось пол-литра — «энзе», неприкосновенный запас. Он пригласил Трофимова с женой, пухленькой, кроткой женщиной, которая восхищалась каждым словом мужа. Ужинали вчетвером на кухне.

— Завидую я вам, — говорил Трофимов, — молодые, везучие! Ты, Игорь, главное, учись. Инженером будешь? А? Поступай в институт, стол у тебя есть. За таким столом вполне можно ученым стать.