После свадьбы - страница 36

Но те, кто заседал здесь в снежные дни 1954 года, были уверены, что ничего подобного райком еще не переживал. Может быть они были правы.

С утра у дверей отборочной комиссии выстраивалась очередь. Бурливый змеевик ее заполнял приемную, вылезал в коридор, устраивался вдоль стен, на подоконниках, а к середине дня хвост уже вился на лестничной площадке. Комиссия заседала ежедневно, до позднего вечера, и очередь не уменьшалась. Подходили все новые и новые желающие, шли помимо местных комитетов, никем не рекомендованные, шли самотеком, шли взрослые, пожилые, смущенные своей солидностью, робея среди тонкоголосого гама. Райком захлебывался под напором нетерпеливого человеческого прилива. Получившие отказ грозились, уезжали в обком. Там они бродили толпами по кабинетам, где составляли графики отправки эшелонов, где на столах лежали пачки красных комсомольских путевок, — там они жаловались, требовали, упрашивали. Замученные обкомовцы, глядя на них стеклянными глазами, сипло кричали в телефоны: «Какая еще банкаброшница? Зачем туда банкаброшница? Все хотят! И парикмахеров не надо! Уже пятьдесят парикмахеров есть!»

Вокруг уполномоченных, приехавших из Казахстана и с Алтая, клубилась плотная, неубывающая толпа. Где лучше охотиться? Как с водой? Брать ли одеяла? А лыжи? А сетки от комаров? Сколько километров от железной дороги?

Растревоженный, взъерошенный предотъездной горячкой, город собирал счастливчиков в дорогу: готовили подарки, носились по магазинам, покупая рюкзаки, валенки, лыжные штаны. Из каждого самого маленького учреждения кто-нибудь да уезжал. Некоторые оборотистые директора норовили в этой горячке «списать на целину» всяких лодырей. Нескольких мальчишек сняли с поездов. Они бежали на целину так же, как двенадцать лет назад бежали на фронт, а до этого — в Испанию, помогать республиканцам.

Едва переступив порог райкома, Игорь окунулся в этот обжигающе-кипящий поток энтузиазма, желаний, страстей, мечтаний. И оттого что все это не имело прямого отношения к нему, к тому, что ожидало его, оттого что ему предстояло пройти не туда, куда выстроилась длинная очередь и где заседала отборочная комиссия по отправлению на целину, а совсем в другие двери, за которыми шло бюро райкома, он почувствовал свое одиночество и зависть к неизведанному, увлекательному, что, несомненно, ждало этих ребят.

С утра, с того момента, когда Игорь узнал от Лосева результаты переговоров в парткоме, он находился в состоянии томящего возбуждения, растущего с каждым часом. Нет ничего хуже ожидания, когда день растягивается нескончаемо, когда изнываешь от неизвестности, пытаясь угадать, как поведет себя Шумский, как следует держаться и не нужно ли сейчас позвать Тоню, рассказать ей обо всем и явиться на райком вместе с нею… Из комсомола его, конечно, не исключат, в крайнем случае запишут выговор. Лосев — мудрый человек: важно протянуть время, пока выполнят разнарядку, потом все остынут, а сейчас обстановка раскаленная и можно погореть, сейчас надо тянуть и тянуть, попросить еще время подумать… Правда, ничего такого Лосев не советовал, но Игорь отлично уловил все, что стояло за его сочувственными словами.

Это было утром. Днем он решил: играть в жмурки бесполезно и нужно активно отбиваться. Он пробовал предугадать самые трудные вопросы, искал на них ответы и, найдя удачный, успокаивался. Так мысленно он расправился с Шумским, склонил всех на свою сторону, произнес речь, от которой у него самого повлажнели глаза. Но чем явственней он видел себя победителем, тем с большей тревогой смотрел на часы.

Это было днем. К приходу в райком он мечтал об одном: чтобы все скорее кончилось. Все равно как — лишь бы скорее. Не стоит ничего оттягивать, больше ждать он не в состоянии, все должно кончиться сегодня. «Ну, дадут выговор, ну, исключат, от этого не умирают», — уговаривал он себя. Но тот, кого он уговаривал, соглашаясь на самое худшее, продолжал волноваться: сказать или не сказать о своем автомате?

Игорь бочком протиснулся в приемную райкома. На стене висела карта Казахстана в сальных пятнах, потертая, расчирканная карандашами, ногтями. Несколько человек одновременно водили по ней пальцами, отыскивая какие-то пункты.