После свадьбы - страница 64

Обнаружив повторный ремонт «НАТИка» в бригаде Саютова, Чернышев терпеливо выслушал объяснения бригадира и, подумав, сказал;

— Поскольку мотор стучит, очевидно вкладыши не тех размеров. Выяснили вы, какие там поставили вкладыши и кто их ставил?

— Разве у нас разберешься? — сказал Анисимов. — Да и поздно теперь.

— Кто разрешил перебрать мотор?

— Товарищ Малютин.

— Не установив причину брака?

— Да, — помедлив, сказал Игорь.

Чернышев посмотрел на него, потом на Анисимова.

— Странно. Мне казалось, у вас, Игорь Савельевич, будет иное отношение к подобным вещам. Ну что ж, на первых порах ограничимся предупреждением. Впредь, Игорь Савельевич, попрошу выяснять, кто виновник брака, и взыскивать с него стоимость переделки. Если виноватых не найдется, то, простите, мне придется делать начет на вас.

Ровный, спокойный голос Чернышева легко прорезал шум мастерской. «Костяшка, а не человек, — с тоскливой злостью подумал Игорь. — Мороженый сухарь».

Он собирался ответить Чернышеву что-то резкое, объяснить с холодным достоинством. Но Чернышев, договорив, повернулся и, аккуратно обходя желто-ржавые лужи на полу, ушел, прямой, невозмутимый. Саютов покачал головой, сдвинул набок треух и сплюнул окурок под ноги Анисимова.

— Тьфу ты, какая несусветица! — И по тому, как он это сказал, Игорь почувствовал, что Саютов считает себя в ответе за выговор, который получил Игорь. Вот и хорошо, теперь Игорю станет посвободнее, уразумеют, что он требует не из блажи или придирчивости, а потому, что с него требуют, и он отвечает за порядок своим карманом.

Вечером, разговаривая с Тоней, он вдруг запнулся и замолчал.

— Ты что? — насторожилась она.

Игорь, краснея, пожал плечами.

Ему пришла в голову мысль: а что, если Чернышев умышленно сделал ему публичный выговор, желая помочь?

По мере того как Игорь вникал в работу, в нем росла злость. За разукомплектованные, изуродованные машины, за ералаш в кладовых, где дорогие запчасти валялись как попало, где ничего нельзя было отыскать и трактористы рылись часами и, отчаявшись, воровали друг у друга детали, инструменты, тащили домой, про запас, не доверяя складу, мастерской. Он не мог спокойно смотреть, как из-за крохотной трещины волокли на свалку головку блока, потому что сварщик не имел нужных электродов с обмазкой.

Не хватало мощности электростанции, не хватало инструмента, резцов, крепежа, не было сортовой стали, сводили на стружку толстые прутки… Открытия одно другого горше сыпались на Игоря со всех сторон, подавляя своей неисчерпаемостью. Казалось, им не будет конца и края; казалось, всей жизни не достанет, чтобы как-то привести в порядок это запущенное хозяйство.

Расставляя вещи, Тоня уронила зеркало. Оно треснуло странными паутинками-трещинками. Тоня заглянула в него: лицо ее там, в стеклянной глубине, перечертили тонкие морщины. Тоня показала себе язык и поставила зеркало на пол. В полураскрытую дверь из сеней протиснулся черный, лохматый пес, его звали Архипка. Он подошел к Тоне, облизал ей руку, легонько куснул за ногу. Пес был стар, шерсть его свалялась, а на хвосте повылезла, глаза у него были красные и слезились. Он лег перед зеркалом, посмотрел на себя и отвернулся. Тоня засмеялась и решила, что все будет хорошо. Она имела свои приметы и твердо верила в них. Все приметы ее были счастливые. Ей везло с детства, везло постоянно, несчастья и беды упорно обходили ее, и незаметно для себя она привыкла принимать свою удачливость не как подарок, а как обязанность судьбы.

Было нечто само собой разумеющееся в том, что к их приезду в МТС диспетчер ушла в декретный отпуск, и Тоня заступила ее место — наиболее подходящее: там не требовалось специальных знаний, работа была живая, веселая, самая что ни на есть по ее характеру.

Диспетчерская помещалась в конторе о бок с кабинетом Чернышева. В ней всегда было тепло от большой, во всю стену кирпичной печки, дочерна затертой спинами шоферов и трактористов. Над столом висели графики хода ремонта, работы машин. С утра начинались звонки из колхозов. Тоня принимала сводки, заявки, потом по рации передавала сведения в областное управление. Она переписывала всевозможные рапортички под копирку в пяти экземплярах; затушевывала клеточки в графиках; оформляла шоферам путевки; вела штук десять всяких журналов.