Последнее искушение. Эпилог - страница 14
— Сегодня мне просто очень везло, Сережа! Пойдем в бар! Промочим горло и отдохнем. Хочу кое о чем с тобой посоветоваться.
«Сережа» — Сергей Прокофьевич Швецов — очень важная персона из администрации президента, согласно кивнул, и вскоре они уже сидели на мягких диванчиках за столиком в уголке комфортабельного клубного бара. Когда вышколенный лакей принес им коктейли, Юхновский сделал большой глоток любимой им «кровавой Мэри» и признался приятелю:
— Ты знаешь, что у меня было много женщин, и я четырежды был женат. И все же такой, как Даша Юсупова — директриса фирмы «Модели сезона», еще не встречал! Она — настоящее совершенство!
— Завидую твоему юношескому пылу, Лева! Пора бы и остыть, — довольно равнодушно отозвался приятель. — А я устал от женских капризов. Сыт их ласками! А забот хватает и от жены с дочерью.
Он отпил из бокала, критически взглянул на возбужденное лицо приятеля и цинично усмехнулся:
— Так в чем проблема? Купи ее с потрохами! Тебе это ничего не стоит.
Юхновский отставил свой бокал и отрицательно покачал головой.
— Ошибаешься, старик! Тут совсем другой случай!
— Не смеши, — небрежно отмахнулся «Сережа». — Все продается! А что нельзя купить за деньги, приобретают за большие деньги, и они у тебя есть.
Но банкир с укоризной ему заметил:
— Я же тебе говорил, старик, — ее муж фактически владеет «Алтайским самородком», и у него денег куры не клюют. И такую, по-твоему, можно купить? Ты просто не врубаешься в мою проблему!
— Прости, запамятовал, — так же небрежно извинился приятель. — Это ты у нас бабник, а мне не до них — здоровье уже не то!
Ладно уж прибедняться, — снисходительно улыбнулся Юхновский. — Знаем, какой ты импотент. Это видно по твоим длинноногим секретуткам, которых часто меняешь. Знаешь ведь этот анекдот?
«Сережа» отрицательно повел головой, и в его холодных глазах зажглись огоньки любопытства.
— У начальника из кабинета выносят диван, и перепуганная секретарша спрашивает его помощника: «Меня что, уволили?»
Оба захохотали, а отсмеявшись, заказали себе по рюмке коньяка.
Роскошный лимузин Юхновского медленно вполз через приоткрытые ворота во внутренний двор высотного здания его могущественного банка. Оно сверкало мрамором, стеклом и всеми видами современной отделки, как бы олицетворяя величие его финансовой империи. Еще не выходя из машины, он вызвал пресс-секретаря, и когда поднялся на персональном скоростном лифте в свой кабинет, тот уже ждал в приемной. Раздевшись, пригласил зайти, и когда молодой еще сотрудник с услужливым видом уселся в предложенное кресло, распорядился:
— Подготовьте публикации в двух-трех наиболее читаемых газетах о скором крахе фирмы модной одежды «Модели сезона». Характер заметок должен быть уважительным, — подчеркнул он, сделав паузу. — Как бы скорбящим о том, что из-за финансовых затруднений закрывается столь нужное народу дело.
— А зачем нам это надо: нахваливать малоизвестную фирмочку? — уточнил пресс-секретарь, хорошо знающий свое дело несмотря на молодость.
— Затем, что она потом перейдет к нам. Вопросы еще есть?
Молодой человек скромно промолчал, и Юхновский добавил:
— Подготовленный материал покажете мне лично. В ход пускать только по моей команде. Все, можете идти!
Пресс-секретарь немедленно встал, но немного замешкался и спросил:
— Если можно, Лев Григорьевич, поясните: в чем причина задержки, чтобы я лучше понимал нашу задачу.
Юхновский одобрительно посмотрел на молодого сотрудника.
— Это хорошо, что вы вдумчиво относитесь к порученному делу. Все очень просто: сначала я попробую заполучить эту фирмочку без огласки.
Когда пресс-секретарь вышел, банкир по селектору вызвал помощника — лет сорока, аккуратно одетого, с внимательным, цепким взглядом.
— Слушай, Алексей! — приказал он ему. — Купишь самый шикарный букет цветов и лично вручишь директрисе фирмы «Модели сезона» Дарье Юсуповой с моей запиской. Я ее сейчас напишу.
Помощник остался стоять около стола, пока Юхновский, покусывая кончик дорогой паркеровской ручки, неторопливо сочинял текст. Это давалось ему с трудом. Наконец, он откинулся в кресле и с довольным видом перечитал свое произведение. В записке говорилось: