Последнее танго в Бруклине - страница 42
– Клин клином, так, что ли? – Эллен впилась в лимон с жадностью изголодавшегося в пустыне.
– Стало быть, так, – Бен говорил властно, уверенно. – Выкладывайте, что случилось? Что там за трагедия такая? Больница сгорела до фундамента или еще что?
Она помотала головой.
– Или вашего друга в шею погнали?
Эллен смежила веки и сидела молча. Опять затрясся подбородок, вот-вот она снова утратит контроль над собой.
– Ясно, след взят правильно, какой-то непорядок с этим вашим приятелем, да?
– Не совсем, но в общем вы почти угадали, – прилив ярости вернул ей силы.
– А точнее?
Она вскочила на ноги.
– Вот что, я не хочу его видеть и прошу больше никогда о нем не упоминать, поняли?
– Ах даже так! Ну, ничего, мне-то кажется, что все не может быть до такой степени плохо. Послушайте, Эллен, что он такое натворил? – Бен, взяв ее за руку, усадил Эллен рядом со собой на кушетку.
Она молчала.
– Знаете, у меня дочь психотерапевт, так она считает, что в подобных случаях лучше выговориться.
Глядя прямо перед собой пустыми глазами, Эллен тяжело вздохнула:
– Понимаете, пришел факс, что его рукопись принята к печати. И мне захотелось сделать ему приятный сюрприз… – голос ее прервался.
– И что?
– Ну, я пошла его искать, а вот это было зря, совсем зря.
– Так вы нашли его?
– Да, в операционной… он сидел на столе, а эта сестра, с которой она работает, стояла на коленях и лицом прямо туда… ну, вы поняли.
Бен тихо присвистнул.
– Фу, кошмар какой это увидеть.
– Я с подонком этим больше слова не скажу, никогда.
– Ну конечно, конечно, сейчас вы только так и способны о нем думать. Я понимаю. Вы в ярости, и уж точно есть причина. Но вы послушайте меня, прошу вас, не надо делать бесповоротных шагов, вот так сплеча, не подумав…
– Не подумав? А что тут думать, когда он такое устроил? – Она еле сдерживала снова подступавшие слезы. – А еще говорил, что хочет, чтобы мы поженились… И я ему верила… а он…
– Эллен, бедная вы моя, я все понимаю, – прервал ее Бен, боясь, что тоже заплачет на нее глядя. – Он нанес вам жестокую обиду. Но ведь сами подумайте, мы все друг друга когда-нибудь обижаем, только больше или меньше, вот и все. Даже если любим человека – все равно. Надеяться можно на одно: те, которые тебя любят, постараются обижать пореже. Но чтобы совсем нет – так не бывает.
– Причем тут обиды? Он просто вел себя со мной, как предатель.
– Ну полно вам, зачем уж так резко рвать? Перетолкнулся разок прямо в операционной, так это еще не повод.
– Я бы такого в жизни не сделала!
– Эллен, но ведь мужчины из другого теста.
– Ах бросьте, пожалуйста, наслушалась я всей этой бредятины: женщины одно, мужчины совсем другое…
– Да успокойтесь же вы наконец и послушайте, что вам говорят!
Она закусила губу и затихла.
– Я же не к тому, что мужчины вольны вставлять кому ни попадя. Но так бывает, и все оттого, что они дураки. Я вам точно говорю, я же сам мужчина.
– Что, по собственному опыту судите?
– Конечно, у меня самого такая история была году в пятьдесят восьмом-пятьдесят девятом…
– В пятьдесят девятом я родилась.
Он улыбнулся.
– Да, времени порядком уж прошло. Так вот, Милт тогда в Голливуде работал, и одна его клиентка, актриса, приехала в Нью-Йорк – роль получила в пьесе. Он ее ко мне и прислал, чтобы физику подтянуть. Ну, вы понимаете, Эллен, молодая женщина, красивая… нет у нее никого. И она сразу положила на меня глаз.
Теперь Эллен слушала не перебивая.
– Знаете, я ведь любил свою жену. Мы прожили вместе тринадцать лет, а может, и все четырнадцать, причем очень счастливо. Но перед знаменитой киноактрисой я не устоял. Она прислала роскошную машину, и меня привезли к ней на Манхэттен. Всего один раз это было.
– А что потом?
– Наш брак чуть не развалился, – со вздохом сказал Бен.
– И жаль, что не развалился.
– Вот это вы напрасно. Напрасно! – Бен говорил убежденно. – Мы ведь после этого еще двадцать лет прожили, и все было хорошо. Справились, и брак наш после этого только окреп.
– По-моему, вы мне какую-то мыльную оперу рассказываете.
– Наш брак ничего общего не имел с мыльными операми.
– Извините, если обидела, только, видите ли, мы ведь с Рихардом не в браке. И даже живем врозь. Я звала его ко мне переехать. Теперь понятно, почему он не захотел.