Последнее танго в Бруклине - страница 60

– То есть, надо, чтобы на вид все было очень строго, но только на вид?

– Вот видите, вы все правильно поняли. – Он подошел к ней, протянул руку – Ладно, довольно истории Готовы?

Она кивнула, он положил руку ей на талию. Мягкое, отеческое прикосновение.

– Для начала я вам покажу основные движения, ладно?

– Конечно.

– Значит, два шага вперед, но медленно, совсем медленно, и на партнера не смотреть, глаза должны быть устремлены прямо перед собой…

Ей вспомнился Аль Пачино.

– А затем вы неожиданно поворачиваетесь ко мне и смотрите прямо в лицо, а в это время мы делаем два шага в сторону, и быстро, еще быстрее.

– Только-то?

– Нет, потом надо опять сделать медленный шаг, и вот тут, если угодно, партнерша делает поклон.

Эллен захихикала.

– Ничего смешного. Танго – танец очень серьезный. Она изо всех сил постаралась придать лицу сосредоточенное выражение.

– Ну, начали. – Кончиком туфли он включил проигрыватель, и комната заполнилась меланхолической мелодией. – Раз, – он развернул ее так, что теперь тело ее словно повисло у него на руке, – и бедром вы почти меня касаетесь, как бы скользите вдоль моего бедра, я вам тут должен подчиняться.

– Вы подчиняетесь мне?

– Да, сначала солирует дама.

– Дама? – она была изумлена.

– Совершенно верно.

– Вот это здорово!

– Но не раскачивайтесь корпусом, только самые легкие наклоны, а еще следите, чтобы нога вся оставалась на полу, нельзя, чтобы танцевали на цыпочках.

– Хорошо, – кивнула она.

Бен особенно пристально следил, чтобы поддерживался нужный ритм. «Тише, тише», – командовал он, когда делали движение вперед, а затем: «Быстрее, еще быстрее». И тут Эллен сбилась, чуть не полетев на пол, когда пробовала сделать поворот.

Ей стало неловко, ну что это, неужели так уж трудно выполнить три несложных па.

– Ой, извините, – пролепетала она, – я такая неуклюжая.

– Ну что вы, в первый раз все так.

– Может, вам надоело уже со мной возиться? Он словно не слышал ее вопроса.

– Пожалуйста, проследите сейчас повнимательнее. – Он обнял воображаемую партнершу.

Она смотрела, как он скользит по комнате, нигде не отступая от ритма, – какая плавность, и так у него все естественно, просто. В кино не так танцевали, грубее, а он чуть не парит, но при этом все время ощутима сдерживаемая энергия. Словно какое-то грациозное животное, словно леопард, который крадется по следу.

Она представила себя на месте этой невидимой партнерши, и вдруг следа не осталось от ее смущения, от робости. Она сумеет, совершенно точно сумеет.

– А теперь давайте еще раз попробуем. – Рука крепко обхватила ее талию. – Нужно, чтобы вы все время чувствовали, что не отрываетесь от пола… как будто ручей вброд переходите.

– Вот уж это точно, того и гляди взмокну от стараний. Он хихикнул.

– Ведь нельзя же смеяться, – прикрикнула она на него. – Танго танцуют со всей серьезностью, сами говорили.

– Правильно, только вы ведь не на экзамене, не надо морщить лоб.

Они сделали поворот на этот раз безукоризненно.

– Еще разок, а?

– Медленно, медленно, – шептала она как бы про себя, – а теперь быстро, быстро, еще быстрее.

– Отлично, – с ненаигранной радостью заметил он.

– Только и всего?

– Не совсем, но ритм вы уже усвоили, а остальное просто. Главное поймать ритм.

Он прав, конечно. В ритме все дело.

Они протанцевали вдоль всей комнаты, и он ей показывал все более сложные па, наклоны, повороты, как партнеры покидают друг друга и снова соединяются.

Что-то было в этом танце зажигающее, она это ясно сознавала. Что-то совсем для нее новое. Ее зачаровывала печальная мелодия. Это было как состояние транса, но вместе с тем и необыкновенного внутреннего подъема. В жизни она ничего такого не испытывала танцуя.

И Бен тоже. Уж он-то танцевал танго сотни раз, танцевал, как художник, безупречно. Знал, что им можно залюбоваться. Но вот Эллен – она так хочет научиться, так еще неуверенна в себе – такого никогда у него не бывало. Когда они закончили свой первый танец, в его душе все ликовало, – он и не помнил, чтобы ему доводилось испытать подобное состояние, даже когда ему достался первый приз, за который состязались почти сто пар.