Последнее убийство - страница 22
Он стоял около двери и хмуро смотрел на телефон, продолжавший звонить. Наконец он не выдержал и снял трубку.
— Алло!
— Это мистер Селби, окружной прокурор? — спросил женский голос.
— Да.
— Мистер Селби, я смогу увидеться с вами сейчас?
— Кто это говорит?
— Миссис Фермал, экономка мистера Карра.
— А, миссис Фермал. Где вы находитесь?
— В кондитерском магазине,— ответила она.— Если вы будете у себя, я могла бы прийти. Я звонила в два или три места, пытаясь найти вас. Кто-то сказал, что вы еще у себя.
— Приходите, миссис Фермал, дверь будет заперта, но я встречу вас.
Он положил трубку, осторожно выглянул из-за штор, потом быстро спустился вниз и стал ждать.
С грохотом подъехал старомодный автомобиль миссис Фермал. Селби наблюдал, как она ставит машину на стоянке. Потом она захлопнула дверцу машины и решительно направилась к зданию прокуратуры. Когда она подошла, Селби отпер дверь и впустил ее.
— Добрый вечер, миссис Фермал, — поздоровался Селби.
Она тяжело дышала.
— Мы будем разговаривать здесь? — спросила она,
— Лучше поднимемся в мой кабинет.
Они прошли по коридору и зашли в кабинет Селби. Он усадил ее в кресло напротив своего стола и сел сам.
— В чем дело, миссис Фермал? Вы выбрали такое время и так возбуждены...
— Да... Вы забыли меня... Я не забыла вас,
Селби ждал. Она улыбнулась:
— Эти лестницы... такие...
Селби кивнул. Она молчала, потом быстро спросила:
— Который час?
— Четверть одиннадцатого,— ответил Селби, взглянув на часы.
— Я тороплюсь,— предупредила она.— Вы честный человек. Искренний. Вы много сделали для меня... Вы много сделали для моего мальчика...
— Я пытаюсь быть честным, миссис Фермал. Я сделал то, что считал лучшим для вашего мальчика и для общества.
— Да и всем было хорошо.
— Все это так, но зачем вы хотели видеть меня?
— Если это раскроется, я потеряю работу,— ответила она.
— Я никому не скажу.
— Карр кого-то скрывает в доме,— выговорила она.
— Держит взаперти? — спросил Селби.— Как пленника?
— Не совсем так.
— Откуда вы знаете, что он кого-то скрывает?
— В доме есть несколько комнат, куда никто не может войти.
— Понятно,— сказал Селби.
— Иногда, когда он на работе, я готовлю туда еду.
— Вы хотите сказать, что готовите пищу не только для хозяина, но и для кого-то другого?
— Да.
— Для кого?
— Не знаю. Но вот уже несколько дней я приношу все в кабинет. Он говорит, что очень голоден. Но ест он больше, чем может съесть один человек.
— А вы разве не входите в кабинет для уборки?
— При нем я убираю две комнаты. Одна из комнат возле ванной всегда заперта. Он предупредил, чтобы я не заходила туда. Пару раз я слышала, что там кто-то двигался.
— И сейчас этот человек там?
— Нет. Комната открыта.
— Открыта? — изумленно переспросил Селби, пытаясь привести свои мысли в порядок,
— Да. Вечером к нам заходил начальник полиции. Он хотел войти в дом. Карр посмеялся над ним, сказал, чтобы он сперва принес ордер, и пригрозил, что сам подаст на него в суд за диффамацию,
— Что же сделал начальник полиции?—спросил Селби.
— Он попытался пустить пыль в глаза. Но у него ничего не вышло. Карр издевался над ним, как над маленьким ребенком, а потом начальник ушел.
— И после этого Карр пошел и открыл дверь?
— Не совсем. Он сказал, что пойдет в кабинет поработать. Потом зазвонил телефон. Говорил он мало. А когда повесил трубку, то предупредил меня, что, возможно, останется переночевать в городе.
— И дверь была не заперта?
— Да. Я пошла в кабинет, чтобы вычистить пепельницу после его ухода.
— Вы всегда убираете кабинет после его ухода?
— Он не разрешает мне убираться, когда работает. Иногда он работает до часа-двух ночи. А в обычные дни — до пяти-шести часов вечера. А убирать мне можно только после его ухода.
— Вы слышали выстрел ночью? — спросил Селби.
— Нет. Но это ничего не значит. Я очень крепко сплю.
— А Карр слышал?
— Он сказал, что не слышал.
— Вы не верите в это?
— Я не знаю. Я повторяю вам то, что он сказал.
— Так, когда вы пошли в кабинет, чтобы убраться, вы обнаружили, что дверь не заперта?
— Да, не заперта и раскрыта.
— Вы заходили внутрь?
— Я заглянула туда. В этой комнате кто-то жил. Там стоит кушетка и на ней несколько подушек. Было душно и накурено, как будто этот человек не открывал окон. Три или четыре лезвия лежали в корзине.