Последние дни планеты Лориен - страница 14

Подкатив к транспортному ангару академии, мы погрузились в единственный свободный двухместный каплевидный автомобильчик, который некоторые студенты окрестили «яйцом». Усевшись на пассажирское сиденье, я наблюдал, как Рапп, четко следуя указаниям Оркун, наговаривает в приемник на приборной панели программу нашего пути к центру города.

— Сектор триста двадцать девять, Узел безопасности «Н», Участок 3. — Рапп залистал папкой в поисках дополнительных координат. — Сектор двести двадцать семь, узел «J», Участок 7. — На его губах заиграла самодовольная улыбка, как будто то, чем он занимался, приносило ему чувство собственной важности или нечто подобного.

Не понимаю. Неужели кому-то может казаться волнующим обслуживание Сети? Это все равно что мандражировать перед чисткой зубов, только она занимает всего пару минут, и то при большом усердии.

Вместе с тем, мне было немного стыдно, что я постоянно осуждаю парня. В чем-то мы с ним были похожи. На инженерный курс ЛАО я попал не по своей воле, а он, наоборот, желал здесь оказаться. Учитывая, что факультет состоял лишь из нас двоих, Рапп получался большим чудиком, чем я. Но ему было до лампочки. По большей части он даже, казалось, не замечал, когда я его подкалывал. Я почти восхищался парнем.

Разумеется, я бы никогда в жизни ему в этом не признался, так что решил хотя бы сказать, что не считаю его матушку химерозадой, и что она, вероятно, довольно горячая дамочка.

Но прежде, чем я сумел сформулировать извинения, Рапп ввел последние координаты и «яйцо» резко стартануло, вылетев из ангара, и понеслось мимо кубовидного здания академии, пастбищей, мазанок и химерьих ферм Кабарака Алвон.

Алвон был единственным подразделением Кабарака, находящемся в черте города, изначально я надеялся, что меня направят именно в него. На моих глазах первые карабакцы, одетые в красные одежки и отличительные ожерелья, уже деловито направлялись к своим возделам. Наше «яйцо» со свистом огибало работников, равнодушно взирающих на очередное вторжение скоростного академ-челнока.

Забавно, еще неделю назад одна мысль о том, что мне придется работать в Кабарке, повергала меня в депрессию. Но после учебы в академии этот вариант уже не казался таким плохим. Впрочем, возможно я просто завидовал их униформе — красное всегда было мне к лицу.

«Яйцо» пересекло западную границу Алвона и, въехав в безлюдную восточную промзону города, прибавило скорости — до центра оставалось еще несколько миль. Шпили Элкина ярко сверкали в лучах восходящего солнца. Мне пришло в голову, что я никогда не смотрел на центр города с такого расстояния и ракурса. Возможно виной тому ностальгия, а может тоска по дому, но только столица показалась мне как никогда красивой.

Но затем я заметил за шпилями нечто странное.

Далеко на горизонте, вырастая из-за шпилей и пронзая облака, в небо бил мощный столп фиолетового света. Несмотря на раннее утро, солнечные лучи не могли притушить четко очерченное, почти осязаемое свечение. Поразительное зрелище.

— Равнолунье уже через три дня, — сказал Рапп, даже не взглянув на свет.

Согласно нашей всеобщей легенде, впервые Равнолунье случилось в день, когда Первые Старейшины обрели Камни Феникса, и с годами наступление Равнолунья стало праздничным событием. В городе, пригородных селениях и Кабараках в первые часы после полуночи устраивалось празднование. Народ танцевал, собирался вокруг костров и зажигал фейерверки, отмечая чудо перерождения нашей планеты. Временные памятники и световые стойки, называемые Вестниками, часто устанавливались городским правительством или Советом Старейшин, чтобы почтить нашу историю и отпраздновать приход Равнолунья.

Однако такой большой и вычурный Вестник я видел впервые — столь высокий и внушительный, он, должно быть, был виден даже далеко из-за города, да и не факт, что он вообще находился в городе. Немного странно, но я решил не заморачиваться. Если мы, лориенцы, не говоря уж о Старейшинах, и были в чем-то хороши — так это в придумывании новых способов отпраздновать то, насколько мы великие и замечательные.