Последний день империи - страница 6

Доев ужин, я быстро помыла кастрюлю, разделась и залезла под одеяло. Но сон не шел. Пришлось долго лежать и смотреть в неровный потолок, слушая стук дождевых капель.

Что же происходит с Нортаном? И как это остановить? Наш мир ведь не настолько плох, чтобы заслуживать гибель.

Чувство полета пьянило. Пьянило силой, свободой и скоростью. Когда ты летишь, не зная никаких преград, это не может не завораживать.

Вот я и летела. Подо мной проносились города и поселки, потом их сменил лес. Его прорезала широкая полноводная река с гремящим водопадом, делящим русло на две части. Я пронеслась над ним, чувствуя, как щекочет кожу водяная пыль. Все дальше и дальше, почти до виднеющегося на горизонте скалистого кряжа… А там меня будто швырнуло вниз.

Мужчина… Он рубил дрова на опушке перед домом. Сильные руки сжимали топор, без труда раскалывая им толстые поленья. А на загорелой коже предплечья светился такой знакомый знак…

Я со стоном проснулась и села на кровати, уткнувшись головой в колени. Снова этот сон. Да сколько можно?

Такие вот сны стали сниться мне через несколько лет после появления знака на коже. Сначала это были просто странные полусны-полувидения, в которых я видела разные города, летая над ними, как птица, людей, свой рисунок, горящий прямо на небе. А два года назад началось вот это. Лес, река, мужчина с татуировкой… Кто он такой, я не знала. Что мне с этими снами делать – тоже. Только он виделся мне все чаще и чаще. И просыпаясь, я ощущала дикое чувство потери чего-то очень важного.

Ладно, сегодня поступлю так же, как и всегда: просто проигнорирую сон. В конце концов, у меня пока даже идей нет, как на него нужно реагировать.

Тряхнув головой, решительно встала с кровати. Доски пола обожгли ноги холодом, и я принялась быстро одеваться, мимоходом радуясь, что хотя бы дождь кончился.

Пять минут в ванной, спешный завтрак – и мы с госпожой Хольт привычным маршрутом идем на работу, осторожно обходя большие лужи. Канализация как всегда не справлялась, и мостовые были сплошь залиты водой.

Мы уже подходили к центральной площади, как вдруг где-то раздался жуткий вопль, полный ужаса. Госпожа Хольт вздрогнула, едва не уронив корзину, в которой носила обед.

– Кто кричал? – заозиралась она.

Крик повторился. К нему примешалась громкая ругань и чей-то плач. Стало страшно.

Переглянувшись, мы свернули в переулок и направились в сторону улицы Святителей, откуда, как казалось, доносились крики. И мы не ошиблись. Стоило выйти из-за угла цветочного магазина, и нам открылась совершенно сюрреалистичная картина.

Улица Святителей была одной из самых больших и респектабельных в Триме, если это слово вообще можно к нему применить. Упираясь одним концом в мэрию, а другим – в городскую церковь, она стала местом, где располагались банк и почта, самые солидные конторы, магазины и дома важных горожан.

Сейчас люди толпились у особняка директора банка. Этот дом многие втайне считали свидетельством то ли полного отсутствия вкуса у господина директора, то ли его желания выпендриться перед соседями. И я, проходя мимо, всегда с ними соглашалась. Двухэтажное строение было обильно украшено вычурной лепниной. На широком крыльце, на балкончиках и в небольшом палисаднике стояли многочисленные скульптуры под старину. А сбоку к дому пристроили высокую башня, в которой, как говорили, банкир устроил себе поистине королевские апартаменты.

Но сейчас дом радикально изменил свой облик. Лепнина почернела и потрескалась, черепица облетела, будто ее потрепал ураган, а башня... А башни и вовсе не было.

Замерев на месте, я смотрела на особняк и не могла понять, что там произошло. Это не было похоже на последствия пожара или взрыва, урагана или другого стихийного бедствия. Возникало ощущение, что неведомый великан просто откусил угол дома, сожрав башню. Ведь не земле не было ни одного обломка, ни одного камешка. И от этого становилось вдвойне жутко.

– Половины дома нету...

– А только на секунду отвернулся, а тут кричат...

– Не иначе сам Хаос похозяйничал.

– Цыц, дура. Думай, что мелешь.

– А господин Дисон-то где?