Последний бастион - страница 73

Связист безнадежным жестом развел руки:

— Не знаю. Мы сели… навсегда… в неизвестном мире. Исследования — это ваша работа. Кто-то должен вывести нас отсюда. Джексен… Он пойдет за командором, даже если Вибор велит взорвать корабль. Они вместе прошли через Битву Пяти Солнц, и Джексен… — голос Смита прервался.

— А Мирион?

— Без сознания. Не думаю, что он выкарабкается. Мы даже не знаем, насколько серьезно он ранен. Его можно не считать.

«Не считать в каком случае?» — подумал Картр, и его зеленые глаза сузились. Смит предполагал, что в будущем возможен какой-то конфликт.

— Дальтр и Спин? — спросил Зинга. — Оба из взвода Джексена. Кто знает, как они поведут себя, когда тот начнет отдавать приказы?

— Меня удивляет, — впервые вступил в разговор Филх, — почему вы пришли к нам, Смит? Мы не члены команды…

Вопрос, который занимал всех, наконец прозвучал открыто. Картр ждал ответа.

— Ну… я подумал, что вы лучше всего подготовлены к будущему. Это ваша работа. Я во всяком случае теперь бесполезен: при крушении вышла из строя вся связь. Весь экипаж без корабля, способного взлететь, бесполезен. Поэтому… нам придется учиться у вас…

— Новобранец? — смех Зинги больше походил на свист. — Но очень зеленый. Ну, Картр, примем его? — Гротескная голова закатанина повернулась к сержанту.

— Он говорит искренне, — серьезно ответил Картр. — Созываю совет. — И он отдал приказ, после которого все насторожились. — Рольтх?

Белокожее лицо, более чем наполовину закрытое темными очками, ничего не выражало.

— Местность хорошая?

— Многообещающая, — быстро ответил Зинга.

— Ясно, что мы не можем вечно сидеть здесь, — пробормотал рейнджер с туманного Фальтхара. — Я голосую за то, чтобы снять все необходимое с корабля и основать базу. Потом немного осмотреться…

— Филх?

Когти тристианина отбивали дробь на широком поясе.

— Полностью согласен. Но это предложение слишком разумно.

Насмешливое окончание было обращено к Смиту. Филх не собирался быстро забывать старое разделение на рейнджеров и патрульных.

— Зинга?

— Основать базу, да. Я предложил бы место около реки с этими вкусными существами. Сейчас бы похлебку из них… — Его веки опустились в насмешливом экстазе.

Картр посмотрел на Смита:

— Я присоединяюсь к их голосам. У нас остался только один пригодный вездеход. На нем мы сможем перевезти командора, Мириона и припасы. Если опустошим главный бак, то горючего хватит на несколько поездок. Остальные пойдут пешком и еще понесут с собой груз. Земля хорошая, пищи и воды достаточно. Похоже, местность пустынна, ничего похожего на зеленых. Если бы я был командором!..

— Но ты не командор, ты грязный рейнджер-бемми!

Рука Картра опустилась на ручку бластера раньше, чем он увидел вошедшего. Волна угрозы была как физический удар по чувствительным рецепторам рейнджера.

Зная, что любой ответ лишь усилит гнев противника, Картр колебался. В эту минуту тишину нарушил Смит.

— Заткнись, Спин!

В руке оружейника, повернувшегося к связисту, блеснул свет. Волна ненависти, основанной на страхе, была такой сильной, что Картр удивился, почему другие этого не чувствуют. Сержант мгновенно бросился в сторону, ударив плечом Смита. Сноп зеленого пламени вырвался из оружия: палец оружейника нажал на курок. Спин двинулся вперед, и Картр тщетно попытался одной рукой сбить его.

Секунду или две спустя все было кончено. Спин еще катался и выкрикивал приглушенные проклятия под тяжестью Зинги, а Филх методично выкручивал ему руки так, чтобы можно было вставить «прут безопасности». Когда это было сделано, Спина не очень вежливыми толчками усадили.

— Он сошел с ума! — убежденно сказал Смит. — Так использовать ручной бластер! Во имя Черного неба…

— Я должен был сжечь вас всех! — кричал пленник. — Всегда знал, что дьяволам-рейнджерам нельзя доверять. Вы все бемми!

Но его черная ненависть более чем на три четверти состояла из страха. Картр сидел на спальном мешке и пристально смотрел на извивающегося человека. Он знал, что рейнджеров не считали полноправными членами Патруля, знал также, что существует растущее предрасположение против негуманоидов — бемми, но этот пугающий гнев против товарищей по экипажу был хуже всего, что он мог вообразить.