Последний бебрик - страница 10

— Голубчик вы мой… Тут такое дело… Раз уж вы все равно на улицу пойдете, то купили бы водки бутылку, а?.. Я… болею… Ну да, да, да… алкоголик я, алкаш… Мне попить надо!.. Как в Библии сказано?.. «Пусть он выпьет и забудет бедность свою… и не вспомнит больше о своем страдании…»

— В вашем положении, Семен Исаакович, я бы пить поостерегся, ибо это чревато, — ответил Анаэль печально.

Май вздрогнул, едва сдерживая подступившие слезы, и жарко затянул:

— Слушайте, секретный литагент, я вам автограф дал? Я с вами договор подписать согласился, хоть в глаза его не видел? Что же, вам жаль помочь? В такой мелочи?! Может, вы думаете, я денег на водку тоже у вас попрошу? Не бойтесь, на это дело у меня заначка имеется! Сейчас, сейчас!..

Он кинулся в комнату, спотыкаясь о банки, тотчас возник вновь с узким черным ящичком в руках и начал открывать крохотный замок.

— Позвольте, но ведь в таких ящичках крестоносцы святые мощи хранили! — ахнул Анаэль обескураженно. — Вы что же, деньги в нем держите?

— Двойное дно! Чтобы никто не догадался! — скоро и невменяемо зашептал Май, возясь с упрямым замочком. — Пять долларов неприкосновенные! Так ведь случай-то какой, случай какой!.. Во-первых, за здоровье почтенной старушки Веры Николаевны, то есть, прости меня, Господи, если ты есть, за упокой ее тихой души… Во-вторых, за удачу мою… Сподобился работенку получить из какого-то таинственного издательства!.. Плутарх!.. Древние города!.. Святой апостол Петр, которому Господь ключи от врат Царства Небесного вручил!.. Простил, простил ученика своего за предательство невольное и сподобил теперь издательство возглавить!.. В ящичке они, пять долларов! Ну, не открывается, проклятый! А мне водка, как лекарство нужна, Анатоль!..

— Анаэль, — горько поправил златокудрый.

— Ну прости! — махнул рукой Май. — Теперь слушай. Как принесешь бутылку, меня не зови, а поставь ее тихонечко, где сам стоишь. Я ее ночью достану, когда свояченица спать уляжется. Сегодня-то, после прогулки, наверняка пораньше храповицкого даст, подлая…

Он отчаялся открыть ящичек и начал трясти его обеими руками, выкатив желтые глаза от страстного, безумного напряжения. Анаэль вдруг изрек, невозмутимо наблюдая эту вакханалию хаотичных, мелких движений:

— Вы, люди, никогда не умели, не умеете и, по-видимому, не будете уметь пользоваться данной вам свободой выбора.

— Да подавись ты своей философией… — застонал Май.

— Дайте мне ящичек, — потребовал Анаэль.

Май послушался. Анаэль с ходу легко приподнял крышку — словно замка не было вовсе, мельком глянул внутрь и захлопнул ее.

— Идите же, наконец! — взмолился Май, усаживаясь на край цветочной кадки. — Как я устал… как устал, если б вы знали…

— Помните, Семен Исаакович, вы — мой! Вы мне дали согласие работать! Вы обещали! — возгласил Анаэль, отступая в глубь лоджии.

Май закурил и буркнул плачуще:

— Да помню я, помню! К чему вы талдычите это, как заведенный? Не видите, что ли, я в исступлении! Мне попить надо!..

Анаэль внезапно выглянул из-за края щита, сверкнув кудрями:

— Я вам это талдычу для того, чтобы в сердце ваше вложить два простых слова: «надо устоять». Надо устоять, если вдруг соблазн появится! Только об этом вас молю! Только об этом! Не ошибитесь в выборе!

Май уловил звуки в прихожей, выплюнул папиросу и, показав жестами, что опасность близка, стремительно исчез. Анаэль также скрылся, прихватив с собой — в спешке — ящичек для святых мощей.

Зоя занесла на кухню огромную сумку с картошкой, зорко глянув по пути на свояка. Он смирно сидел за столом, даже не обернувшись на звук шагов. Жалость тронула сердце славянской валькирии: щуплый голодный Май перебирал страницы, перекладывал их справа налево и слева направо, вертя лохматой головой и двигая босыми ногами под стулом от усердия. Ноги напомнили Зое спектакль «На дне», виденный по телевизору. Там все тоже ходили босые, убогие, а кто-то вообще умер от такой жизни. Зоя тяжело моргнула, представив кончину Мая. Но никакая, даже самая едкая жалость не могла оставить след в практической, невозмутимой душе Зои. «Если Май умрет, — подумала она, — квартиру надо будет срочно разменять на однокомнатную и комнату в коммуналке, однокомнатную сдавать за доллары, а в коммуналке жить». Зоя всхлипнула с оттяжкой и двинулась на кухню — жарить картошку.