Последний бобр - страница 7
— Там, на тропе, — ответил сын.
Лещины Сергей собрал всего полмешка, а вот желудей много. Недалеко от кабаньей тропы выкопал две ямы, утеплил их листьями и покрыл слоем земли. Хорошие и надежные получились кладовые.
Зима не заставила долго ждать. Закружило, завалило лес обильным снегом, но не пропала, не скрылась под ним тропа. На ней то и дело появлялись крупные сладкие желуди и, похожие на расколотые орехи, с двумя черточками позади, кабаньи следы.
…Не случайно я вспомнил сегодня эту историю, хотя и прошел целый год. Заглянул ко мне после тяжелого рабочего дня Петр Иванович, уставший, но веселый, и рассказал, что видел Чушку. По ранней зорьке идет он в поле к своему комбайну. Пора сейчас горячая, убирают пшеницу. И вдруг видит двух кабанов.
— Чушка! — крикнул наугад Петр Иванович вслед убегавшим диким свиньям.
И вдруг один кабан, уже рослый, неожиданно застыл на месте, повернул голову, чутко прислушиваясь, видимо, признал знакомый голос, а потом медленно повернулся и побежал к лесу.
— А жаль, что Сережка в лагере и не увидел своего питомца, — сказал Петр Иванович, — но я ему напишу, что жив и здоров его Чушка.
КАРЛ КАРЛЫЧ ЖИВЕТ В ГОРКАХ
РАНЕНЫЙ ГРАЧ
Желтые листья шуршат под ногами. Я иду по узкой тропке, которая бежит между желто-зелеными деревьями и спускается прямо к речке Пахре.
Надо мной кругами проносятся стаи грачей. Они о чем-то громко кричат, наверное, совещаются между собой или подгоняют молодых грачат.
Вот уже несколько дней перед отлетом на юг грачи собираются огромными стаями и летают по многу часов в день, увеличивая круги над своим домом.
И вдруг недалеко за кустами я услышал крик — одиночный, жалобный. Подошел к кустам и увидел раненого грача. Он пытался подняться, опирался на одну ногу и крыло и тут же падал, ударяясь клювом о землю.
Я бережно поднял его и понес домой.
КАРЛ КАРЛЫЧ
— Ну, здравствуй, — говорю я и подхожу к клетке. «Карл!» — отвечает грач.
— А-а! Извини. Здравствуй, Карл Карлыч.
Грач удовлетворенно стучит белым клювом по клетке. Он уже почти выздоровел, только правая лапка еще болит, и Карл Карлыч осторожно ступает на нее. Настроение у грача превосходное. Он уже забыл, как тосковал и упорно ложился головой на юг — в сторону, куда улетали его друзья. А сейчас за окном медленно падают снежинки и стоят сугробы.
Карл Карлыч уже примирился со своим одиночеством и очень редко смотрит в окно, лишь тогда, когда прилетает синичка и стучит клювом по стеклу: тук-тук-тук. Тогда я открываю форточку и бросаю ей кусочек сала, а потом кормлю грача.
Карл Карлыч ест все: и хлеб, и колбасу, и фрукты, и даже конфеты.
В нашей квартире грача любят все, кроме собаки Найды. Когда птица пытается сказать что-то, Найда вздрагивает и лает на нее. И все из-за того, что однажды Найда просунула нос в клетку, а Карл Карлыч больно ударил ее по носу своим длинным, ровным и крепким клювом. С тех пор Найда и Карл Карлыч непримиримые враги.
ВЕСНА
О том, что пришла весна, я узнал самым первым. И помог мне в этом Карл Карлыч. Всегда степенный, подтянутый, с гордо поднятой головой, грач неожиданно изменился. Утром он растерянно поглядывал по сторонам, пытался взлететь и больно бился о прутья клетки.
«Что-то непонятное происходит с птицей», — подумал я и вышел на улицу. На земле и крышах по-прежнему лежал снег, мальчишки играли в снежки и катались на санках, но в теплом воздухе плыл легкий аромат цветов.
— Завтра будет весна, — сказал я соседу.
Он подозрительно глянул на небо, потом на меня и веско ответил:
— Рановато.
Но назавтра пришла весна. И все это видели, потому что теплее задышало солнце, вытянулись обиженные сосульки и заплакали: кап-кап-кап. А с крыш с грохотом стали сползать пласты снега.
«Карл! Карл!» — призывно кричал грач, и я понял, что пора отпускать его на волю.
Закрепив на ноге грача приготовленное колечко, я опустил Карла Карлыча на землю. В первую минуту он не хотел ничему верить. Отлетел на несколько метров, потом вернулся, прошелся своей гордой походкой, резко взлетел на крышу и снова опустился возле меня.
Из состояния растерянности его вывела Найда. Она выскочила из подъезда и от неожиданности даже присела, разинув рот. Карл Карлыч метнулся в сторону и полетел.