Последний бросок на запад - страница 32

Тогда Дима разделся до пояса и разогрелся в воображаемом спарринге с уже знакомым деревом. Закончив тренировку, Дима побежал на Дрину. Ледяная вода приятно холодила разгоряченную кожу. Проходящие мимо вишеградцы с удивлением и восхищением наблюдали за происходящим, но Дима старался делать вид, что не замечает их, и, громко ухая, раз за разом окунался, поднимая фонтаны мелких брызг.

Закончив купание, он, пока одевался, заметил, что с особым вниманием за ним наблюдают молодые женщины, среди которых есть весьма и весьма симпатичные.

Не желая портить поднявшееся настроение возвращением в скучный коттедж, он решил погулять по городу. И только вернувшись, заметил, что пропустил завтрак.

— Жрать не хочется? — поинтересовался Чернышев, когда Емельянов зашел в комнату.

Дима лишь тяжело вздохнул.

Сострадательно покачав головой, Вадим вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с полной тарелкой каши с кусочками мяса.

— Держи! Скажи спасибо Егору, который неизвестно почему о нас с тобой вспомнил.

— А ты тоже не ел?

— Проспал. И даже не слышал, когда кухня подъехала. Хотя кухню просыпать нельзя.

Емельянов сменил тему разговора:

— Ты все о жратве да о жратве. Лучше в город выйди да на девчонок посмотри. Такие экземпляры попадаются, что глаз отвести невозможно.

Чернышев лишь презрительно хмыкнул, мол, вот еще — делать нечего. В Риге он был избалован вниманием женщин и привык, чтобы они сами искали встреч и бегали за ним, а не наоборот.

— Спасибо за завтрак, — сказал Дима, тщательно вылизав хлебом тарелку. — Пойду еще немного погуляю.

— Валяй! А я еще посплю.

Емельянов вышел на улицу и направился к соседним коттеджам. Он надеялся застать там Витьку Туза. Все-таки ветеран. Совсем не помешает именно сейчас поговорить с ним. Может, чего полезного расскажет.

Туз сидел на крыльце своего коттеджа на ящике из-под патронов. Он был в одной рубашке, хотя температура на улице была недалека от нулевой и дул пронизывающий ветер.

Он протянул подошедшему Емельянову пачку «Уинстона».

— Составь компанию, если не торопишься. Не люблю один курить.

Дима с удовольствием принял угощение, тем более, что нормальных сигарет он не курил уже два дня, как только закончились привезенные с собой. А сербы выдавали такую гадость местного производства, что впору было совсем бросить курить.

— Уезжаю я скоро, — сказал Туз.

— Надоело?

— Ага… Навоевался уже.

— Давно ты здесь? — спросил Дима.

— Давно. Только это без разницы.

Емельянов глубоко затянулся и поинтересовался:

— Почему?

— Когда начинаешь воевать по-настоящему, время практически исчезает. О нем не думаешь. Думаешь только о том, как бы в живых остаться да при этом побольше врагов убить.

— Много заработал?

Туз кивнул.

— Достаточно, чтобы захотелось дальше жить. Я сюда не из-за денег приехал, а за идею. А о деньгах ты лучше совсем не думай, иначе каюк. И на рожон не лезь, чтобы побольше барахлишка набрать, если город какой штурмовать будете. Чревато… Особенно это босняков касается. Если во время боя или после придется в их дома заходить — не лезь сразу. Лучше побегай вокруг да гранаты покидай куда только можно. Да и после этого осторожным будь, автомат из рук не выпускай. А за барахло только в последнюю очередь берись. Босняки, эти мусульмане — фанатики среди них встречаются страшные. У всех фанаты — даже у детей, женщин, стариков. Ты только в дом, а они подрываются вместе с тобой. Так что если жить захочешь — вали всех подряд. Это настоящая война.

— И детей?

— Это тебе самому выбирать. Босняки для сербов — страшнейшие враги. В свое время они здесь такое вытворяли, что даже у меня кровь стынет от этих историй, хотя насмотрелся всякого тут уже. Понял?

Дима кивнул.

— Понял…

Ветеран выбросил окурок, встал, потянулся и, уже уходя, добавил:

— И когда договор подписывать будете, документы не отдавайте. Если паспорта заберут, и потерять могут запросто. Бардака тут хватает.

Емельянов тоже поднялся. Пожав на прощание руку Вите, он пошел к своему коттеджу.

Возле входа стояла грузовая машина, из которой русские выгружали ящики с патронами и гранатами. Некоторые из них прямо на ходу вскрывали, и гранаты перекочевывали в карманы наемников. Остальное относили в коттедж и складывали в пустых комнатах.