Последний бросок на запад - страница 36

Несильно ткнув его своим увесистым кулаком, он заставил Вадима буквально подпрыгнуть на кровати.

— Что случилось? — Чернышев был взлохмачен и ничего не соображал спросонья. — А, это ты. Как всегда, в своем репертуаре. Все спят, а он вокруг деревьев напрыгается и думает, что теперь ему все можно.

— Вставай. Жрать охота до ужаса. Где наш сухпай? — Дима начал шарить по сумкам в поисках выданного им накануне куска сала и булки хлеба. — Только не говори, что ты собираешься еще спать. Если я найду продукты быстрее, чем ты встанешь, то боюсь, что тебе не понравится, как я их использую.

— Тоже мне, шутник нашелся, — проворчал Вадим, но встал достаточно быстро. — Где здесь умыться можно, ты узнал?

— Умываться завтра будешь. Воды нет, так что придется топить снег. Кто-то говорил про родник неподалеку, но я пока не знаю, где он.

Чернышев потянулся и довольно заулыбался, видя, что погода хорошая.

Неожиданно улыбка исчезла с его лица, и он подбежал поближе к окну. Обратив внимание на это, Емельянов тоже подошел посмотреть… Из леса вышло трое. Вернее, двое несли на руках третьего, голова которого болталась из стороны в сторону, как мячик.

— Война, — сказал Чернышев. Немного помолчав, добавил: — Пойду посмотрю, кто такие. Может быть, это из наших кто.

Когда он вышел в гостиную, раненого уже унесли к фельдшеру. Пол был закапан свежей кровью.

Сербы принялись расспрашивать этих двоих, что пришли с задания. Чернышев прислушивался к разговору и постепенно понял, что эти бойцы ходили в разведку. На обратном пути один напоролся на мину. Оторвало ступню и отрезало осколком ухо.

Вадим покачал головой и вышел на улицу. Там он набрал пригоршню снега и обтер им лицо.

«Лучше смерть, чем калекой на всю жизнь остаться, — подумал он. — Если уж суждено, то пусть лучше сразу, наповал».

Стряхнув остатки снега с рук, Вадим пошел в комнату. Емельянов даже не поднял на него глаз. Он молча нарезал сало, принялся за хлеб. Потом стал снова резать желтоватое старое сало на еще более мелкие кусочки. Есть не хотелось совершенно.

Чернышеву довелось за свою жизнь повидать достаточно много крови. Служа в ОМОНе, любил помахать дубинкой, а если разрешалось, то и пострелять, не особо заботясь о последствиях.

Но это была первая кровь, увиденная на этой земле. И совершенно незнакомые сербы уже автоматически считались своими, поскольку предстояло воевать на их стороне.

Наемники еще не знали того, что здесь почти нет никакого военного братства между сербами и русскими. Первые при каждом удобном случае посылали под пули вместо себя бесправных и жаждущих заработать россиян.

Здесь каждый был сам за себя.

Часам к двенадцати под усиленным конвоем приехала грузовая машина с продуктами, боеприпасами и амуницией.

Начался дележ и подгонка одежды. Всем русским выдали форму Югославской народной армии — китель, брюки, плащ на подстежке из искусственного меха, белье и массу других вещей.

Казаки весело шутили, обсуждая качество югославской формы и сравнивая ее с отечественной.

Всем больше всего нравились удобные резиновые сапоги на шнурках, на теплой подкладке. Кроме всего прочего выдали вязаные пуловеры и шлем-маски.

Егор был в восхищении.

— Вот ты сравни их с нашими кирзачами, — тряс он сапогами перед носом другого казака. — Наши же никакого сравнения с этими не выдерживают. Вот и люби после этого родное Отечество.

Новички с завистью смотрели на высокие кожаные ботинки, в которые были обуты многие сербские четники. Говорили, что предыдущим группам наемников тоже выдавали такие, но теперь ботинки кончились.

Получив амуницию, некоторые отправились погулять по окрестностям, на сколько можно было отходить, не рискуя. И тут оказалось, что по поводу очень хорошей одежды радовались слишком рано. Несмотря на яркое солнце, температура не поднималась выше нуля, а в резиновых сапогах по снегу, которого к тому же было по пояс, много не находишь. Тем более, что ни портянок, ни шерстяных носков никто не выдал.

— У нас тоже есть Сибирь, — шутили вечером сербы, глядя на наемников, пытавшихся согреться и просушить одежду у «буржуйки» в гостиной.