Последний бросок на запад - страница 39

«Ладно, не последний раз», — утешил себя Дмитрий.

Вскоре показались посты сербов и уже знакомая машина, Можно было расслабиться. Разведывательная группа прибыла на базу без помех.

Дима посмотрел на часы — вылазка заняла чуть больше четырех часов, а казалось, что они только ползли по злосчастному полю часов пять.

Видя, что все целы и невредимы, товарищи закидали их вопросами.

— Что видели?

— На «паштеты» не напоролись?

«Паштетами» называли здесь небольшие мины за сходство с баночками мясных консервов.

Невпопад отвечая, Чернышев и Емельянов пробрались в свою комнату, а Андрей и Игорь остались делиться впечатлениями.

— Может, поедим? — спросил Вадим.

— Давай. Может, и не только поедим.

— Серьезно? Одобряю! — сказал Чернышев.

— По такому поводу можно. Все-таки, что ни говори, первая операция.

Вадим залез к себе в сумку и достал бутылку румынской водки.

— Егор упустил по дешевке, — пояснил он. — Сказал, что гадость неимоверная. Сейчас попробуем.

Взяв с тумбочки два граненых стакана, Чернышев налил по половине и произнес очень серьезно:

— Чтобы вернулись на родину.

Однако Емельянов отрицательно замотал головой:

— Я возвращаться не хочу. Давай лучше за то, чтоб живыми отсюда выбраться. И невредимыми.

Вадим одобрительно поднял стакан и залпом осушил его.

— Гадость, — подтвердил он оценку казака. — И как ее пьют?!

— Жуткая гадость, — добавил Дима, быстро закусывая водку салом. — Хоть бы соленые огурчики были, а так я больше пить не буду. Пусть на следующий раз останется.

И, почувствовав, как тепло медленно разливается по телу, добавил:

— Пойду к нашим. Поделюсь впечатлениями, если Игорь с Андреем еще не все рассказали…

— Или морду кому-нибудь набью, — дополнил повеселевший Вадим.

Дима посмотрел на него уничтожающим взглядом и вышел.

Почти вся группа сидела в гостиной. Кто-то спросил:

— А по существу? Что сербы?

— Если по существу, — вклинился в разговор Емельянов, — то обмундирование ни к черту не годится. Ноги задубели, плащ всеми ветрами продувается. А как проползли немного, так он вообще чуть ли не на части расползся! Если не хотим ноги пообмораживать, то надо к каптеру идти, чтобы выдал теплые носки или толковые портянки. В дальний рейд в этой одежде и рыпаться нечего.

— Егор, позови каптера, — тут же сказал кто-то из казаков.

Сколько ни спрашивали у каптера про утепление, он на все вопросы и требования отвечал односложно:

— Нет.

Ближе к вечеру случилась тревога. В гостиную вбежал встревоженный Стойкович и сообщил, что на сербский пост напали босняки. Подразделение Стойковича, в которое после утренней разведки включили Емельянова, Чернышева, Горожанко и Бирюка, было готово уже через десять минут.

Когда все уже загрузились, в последний момент в машину заскочили Саша и Егор.

— Мы с вами.

Машина рванула с места и унеслась в сторону постов. За пару километров стали слышны выстрелы.

— Калашников, — произнес Дима уверенно. — Я его ни с чем не спутаю.

Тут же машина остановилась и Ивица приказал всем выйти.

Неожиданно послышался треск — переднее стекло машины треснуло и в нем появилось несколько аккуратных круглых дырочек, словно подернутых паутиной. Водитель соскользнул с сиденья и мешком упал на снег, который сразу стал красным.

Ивица лишь на несколько секунд задержался возле него, коротко и скорбно констатировав:

— Мертв.

И отряд направился в сторону лихорадочно отбивающегося поста. Спасительные деревья прикрывали от пуль, но сильно затрудняли видимость, и Дима то радовался, что они есть, то поносил их последними словами.

— Сколько человек на посту?! — прокричал он Ивице.

— Четверо! — ответил командир и тут же добавил: — Было! Что там сейчас — неизвестно!

Несколько очередей срезали ветки над головой, и Дима вжался в снег. От горячего дыхания снег таял и капельками оседал на губах. Емельянов автоматически слизывал их, по звуку пытаясь определить, сколько еще человек отстреливается на посту и сколько нападающих, но у него ничего не получалось.

Наконец пули стали свистеть пореже и он смог поднять голову, чтобы осмотреться.

Нападающих было около десяти человек, а с укрепленного поста отстреливались только два автомата, что означало, что остальные либо убиты, либо ранены.