Последний бросок на запад - страница 72
Как давно у него не было женщины…
И почему так не ко времени вспомнилась сейчас эта хорватка?
В двери загромыхал ключ, заскрежетали засовы — и на пороге появился хорватский офицер.
— Ты, — показал он пальцем на Емельянова, стоявшего у окна. — На выход. И поторапливайся.
Сопровождаемый офицером, Дима поднимался по скользким, мокрым, видимо, только что вымытым ступенькам. Приходилось быть внимательным, держаться за перила, чтобы не загреметь по лестнице. С его переломами только этого и не хватало. Хорват же только поторапливал и даже пару раз толкнул в спину чем-то твердым. Дима обернулся и увидел в руках у офицера пистолет. Значит, его опасаются даже пленного и раненого.
— Не оборачивайся! — прикрикнул офицер. — Вперед по коридору!
Вскоре коридор закончился, и наемника вывели на улицу.
Дмитрий обернулся.
— Что это за город?
— Молчать! — оборвал его хорват. — Давай вперед по этой дорожке. Малейшее неосторожное движение с твоей стороны — и я стреляю. Ясно?
— Ясно.
Но Емельянов все равно вертел головой по сторонам, пытаясь определить, где же он находится.
Здание, куда они направлялись, было похоже на школу, а то, где содержались пленные, напоминало большой склад.
— Не оборачиваться! — последовала команда. — Вперед!
Было темно. Впереди над подъездом ярко-желтым пятном маячила одна лампочка и сбоку на столбе — другая. Тени от них на дорожке то невероятно растягивались и ложились на сугроб грязного снега, то быстро сжимались, придавая человеческим отражениям какие-то фантастические очертания. Протяжно и визгливо скрипел жестяной плафон над фонарной лампочкой, раскачиваемый порывистым ветром…
Емельянов и его конвоир шагали по узкой, посыпанной гравием тропинке; гравий хрустел под ногами, и Диме казалось, что так могут хрустеть и его кости…
Скрипнула входная дверь, и Емельянов, ведомый офицером, оказался внутри «школы».
После небольшой прогулки Дима чувствовал себя немного получше, однако далеко не так хорошо, как хотелось бы. Но не просить же остановиться и еще подышать свежим воздухом.
Дима, пройдя через двор, не заметил ни забора, ни колючей проволоки. Но думать о побеге пока было рано: во-первых, после всего произошедшего он был еще настолько ослаблен, что не пробежал бы и ста метров, во-вторых, усташ за его спиной был вооружен — пистолет был все время наготове, а в-третьих, бежать из совершенно незнакомого города…
Куда? Надо было хотя бы определиться со сторонами света.
Эта прогулка все-таки была мучительной для Емельянова. Одно из сломанных ребер сместилось от неловкого движения и теперь мешало нормально дышать.
Долгожданный конец пути предстал в виде распахнутой двери просторного, но неуютного кабинета.
Стол, сейф, диван… Диван!
Не спрашивая разрешения — пусть хоть расстреливают здесь на месте, — Дима доковылял до дивана и сел. Пружины скрипнули и просели чуть ли не до пола.
Дима осмотрелся и с удивлением обнаружил, что в кабинете он совершенно один — сопровождавший его офицер исчез в неизвестном направлении, а хозяина кабинета пока видно не было.
А может быть, все-таки попытаться бежать?
Стекло можно разбить стулом. Потом на улицу. Возле входа в здание стоит охранник, и если повезет, сразу можно заполучить оружие. Если нет, тогда сразу за угол и ходу. Опять же, если повезет. Если не подстрелят, то добежит до какого-нибудь леса… Если добежит…
Ну, а потом?
И вновь кольнуло в боку. Да, наверняка сломано ребро… Или несколько?
Из своего жизненного опыта Дима знал, что перелом одного или нескольких ребер не так уж и страшен — если грамотно наложить повязку, то даже можно нормально и почти безболезненно передвигаться.
Однако повязки нет. А без нее нечего и рыпаться.
Ладно, побег откладывается до лучших времен.
Дверь резко отворилась, и в комнату, словно танк на полной скорости, влетел хорватский офицер. Дима видел его первый раз — такую стремительность просто невозможно было не запомнить.
Офицер, не обращая внимания на посетителя, прошел к столу, с грохотом отодвинул стул и сел. Несколько минут он просто сидел и старательно изучал свои ногти, что дало Диме возможность хорошенько его рассмотреть.