Последний долг - страница 17
Трудно сказать, что на уме у прокурора. На лице его благодушие, я уверен, что по природе он незлой человек. Но когда он задает вопросы, он преображается, ощетинивается, жилы его набухают.
Секретарь и прокурор обмениваются бумагами и переговариваются. Они настолько заодно, что у нас, заключенных, есть все основания для беспокойства.
Но я разучился жалеть себя. Ибо жалеть себя иногда то же, что признать себя виноватым. А что я сделал, чтобы считать себя виноватым? Какое зло кому я принес? Меня могут приговорить к пожизненному заключению, больше того — повесить или поставить к стенке; по чего они этим добьются? Ибо я готов ко всему.
— Кхе-кхе, — откашливается председатель; это начало. — Сегодня семьдесят шестой день работы Комиссии по разбирательству преступлений мятежников — оккупантов в штате Черное Золото. Объявляю заседание открытым.
Тишина. Мертвая тишина, ее подчеркивает тихий шелест бумаг, пугливое шарканье ног, осторожное покашливание и скрип окон. Прокурор поднимается.
— Первым свидетелем сегодня выступает господин Самсон Аджиджала Этувеве, — говорит он. — Самсон Аджиджала Этувеве, прошу вас занять место для дачи показаний. Благодарю вас.
Человек лет тридцати, в очках, идет по проходу между рядами зрителей. Он одет в агбаду и аккуратно ее на ходу придерживает.
— Ближе! — требует прокурор, — Быстрее. Прошу сесть.
Неожиданно наш молодой сотоварищ слева приходит в волнение и вскакивает с места.
— Посмотрите на него! — кричит он, указывая на свидетеля. — Смотрите все на него! Ему не стыдно себя!
— Прошу замолчать! — кричит ему председатель.
— Это он должен молчать, если только…
Солдат сзади опускает руку на плечо нашего сотоварища и сажает его на скамью.
— Слушайте, ему не стыдно себя? — Молодой человек вскакивает опять, ощетинясь, как разъяренный пес.
— Послушайте, — говорит председатель, — если вы будете нарушать порядок, я приму против вас самые строгие меры. Поэтому соблюдайте спокойствие, а не то…
— Вздор! Вы собрались, чтобы слушать, как эта свинья будет про нас врать. По-вашему, это правосудие! Что же…
Приклад автомата опускается на плечо моего соседа и заставляет сесть.
На лбу председателя проступают морщины гнева, губы поджаты, глаза готовы прожечь стекла очков; его ярость может на нас обрушиться в любую минуту.
Зал замер. Адвокат в отчаянии проводит рукой по лбу и неодобрительно покачивает головой.
— Господин Аболодже, — обращается к нему председатель, — я собираюсь наказать вашего клиента…
— Чем скорее, тем лучше! — Наш молодой человек снова вскочил и старается уклониться от угрожающего ему приклада. — Вы все — реакционные элементы, революция вас сметет! Я твердо верю…
На сей раз направленный опытной твердой рукой приклад с силой обрушивается на него, и наш сотоварищ падает на скамью, корчась от боли и прикрывая рукой расшибленное плечо. Его адвокат встревожен, он встает и хочет к нему подойти.
— Ничего, господин Аболодже, — говорит ему председатель. — Он придет в себя через минуту и, быть может, станет немного благоразумней…
— Ложь! — Наш сотоварищ вновь на ногах, несломленный и рвущийся в бой. — Революция не за горами. Всех вас, реакционеров, ждет…
Солдат опять усмиряет жертву, с той же мерой вышколенного бессердечия опуская приклад автомата на то же плечо. На этот раз публику пробирает ужас, и шепот волнами катится по рядам. Наш собрат пострадал всерьез, даже его юность такого больше не вынесет. Адвокат тотчас встает и смотрит на председателя. О боже, боже!
— Ваша честь, — говорит он, — со всем уважением к суду я прошу, чтобы с моим клиентом обращались более деликатно. Я полагаю, что, если мужественный солдат, стоящий сзади него, будет и дальше применять те же меры воздействия, мой клиент окажется в таком физическом состоянии, что не сможет ничем помочь высокому разбирательству.
— Хорошо, господни Аболодже, — отвечает председатель. — Ваша просьба удовлетворена. Просьба к охране не так энергично призывать к порядку свидетелей. Полагаю, что в интересах правосудия…
— Вздор! — снова кричит мой сосед, презирая боль, — Вы что, хотите сделать добрым тот строй, который сами установили? И вам не стыдно…