Последний долг - страница 2
По этой причине я не колеблясь посоветовал арестовать одного горожанина за сотрудничество с мятежниками и склонил другого горожанина к подготовке подробных обвинений против первого. Ибо я видел, что первый — Мукоро Ошевире — стал мне поперек дороги. И по той же причине я не колеблясь ищу плотских радостей с женой арестованного, ибо в силе моей изъян и мужественность под вопросом. Мне кажется, я поступаю естественно и разумно: если город желает сохранить нынешнюю драгоценную славу, которая добыта такими людьми, как я, следует сделать все, что возможно, для утверждения моей мужественности и высокого положения. Ибо что ожидает город, если всюду станет известно, что один из передовых его граждан лишился мужественности?
Я искренне убежден в том, что изредка, в чрезвычайных обстоятельствах, для достижения важной цели, мы просто обязаны отбрасывать прочь наивные представления о справедливости и признавать право сильного. А в этом городе сильный, большой человек — я.
Я знаю, что я никто. Я знаю, что у меня нет ничего. Почему же он так меня унижает?
— Ты передал ей коробку с одеждой? — говорит Тодже.
— Да, передал, — говорю я.
При этом у него такой вид, будто он мне не верит. Будто он ни в чем мне не доверяет.
— Ты точно передал? — говорит он.
— Клянусь богом, — говорю я. — Там был ее сын, и если бы…
— Ладно! Ладно! — кричит он. — Я не прошу тебя приводить свидетелей. Я только хотел узнать, передал ли ты ей коробку с одеждой. По такому поводу незачем клясться.
Он отворачивается от меня и смотрит в открытую дверь. Кажется, он рассержен. Он встает и начинает ходить взад-вперед по моему дому. Интересно, что еще он мне скажет.
— Она точно сказала, что придет?
— Да… Она… она…
— Говори же, наконец! Перестань запинаться, как болван! Ты и есть болван! — кричит он.
— Да, она сказала, что придет. Когда я сказал, что вы просили ее прийти, она сказала, что придет.
— Так где она?
— Она сказала, что скоро придет. Вот все, что она сказала.
— Ты хочешь сказать, что она не понимает, что, когда я зову ее, она должна сразу прийти, — или ты такой идиот, что не можешь ей втолковать, что, когда я зову, надо прийти сразу?
Что я могу ответить? Я молчу и смотрю в пол. Ибо почем мне знать, какие слова не приведут его в бешенство?
— Слушай, — говорит он. — Как ты выполнил мое поручение? Ты не просто оставил ей…
Он умолкает. Он снова смотрит в открытую дверь. Интересно, о чем он сейчас думает? Он подходит к самой двери. Он приподнимает пальцем шляпу со лба и всматривается. По направлению к дому жены Ошевире важно шагает солдат. Тодже стоит в дверях и не сводит с солдата глаз. Он перестает всматриваться, только когда понимает, что солдат направляется куда-то еще. Затем он опять поворачивается ко мне:
— Ты что, просто оставил у нее коробку и сказал: «Тодже сказал, чтобы вы пришли к нему в мой дом»? Это все, что ты сделал?
— Ну, я немного подождал…
— Ты немного подождал! — взрывается он. — Разве я тебе не говорил, что, когда ты скажешь, чтобы она шла ко мне, ты должен остаться в ее доме и играть с ее сыном?
— Вы говорили.
— Так отчего же ты здесь?
— Простите меня, — говорю я. Кажется, он так сердит, что способен на все. Может быть, он меня ударит.
— Слушай, Одибо, — говорит он. — Ты что, не понимаешь, что эта женщина в беде?
— Я понимаю.
— Ты понимаешь? И ты что, не видишь, что я стараюсь помочь ей?
— Я вижу.
— Нет, я думаю, ты не видишь, — говорит он. — Потому что ты слишком туп, чтобы это понять. Ты просто дурацкая безмозглая туша. Ты такой идиот, что, даже когда понял, что женщина боится за себя и свое дитя, не можешь сообразить, что, если ей надо уйти, кто-то должен остаться в доме и побыть с ее сыном, чтобы мать не волновалась.
— Простите меня, — говорю я.
Кажется, он не хочет слушать мои извинения. Он смотрит в упор на меня, а я смотрю в пол, чтобы не смотреть на него.
— Слушай, ты, болван, — говорит он. — Как только эта женщина войдет сюда, ты побежишь в ее дом так быстро, как только позволит твоя бесполезная туша, и будешь сидеть с ее сыном, пока эта женщина не возвратится домой. Это ты понял?