Последний фарт - страница 14
Неужто не справлюсь? — Полозов оглядел бревно, шевельнул плечами, словно примеряясь. Уволоку, черт возьми! Он поплевал на ладони, подлез под рогульки и даже удивился легкости, с какой удалось поднять бревно и идти с ним. Уже показалась тополевая роща, а там и берег рядом.
— О-о-о!.. Вот это богатырь! Колоссально! — послышалось за его спиной.
— Богатырь не богатырь, а с этим чертом управился, — остановился Полозов и, похлопав ладонью по бревну, оглянулся на глубокий след, оставленный ползунком.
Незнакомец подошел, подал руку и назвал себя коммерсантом Саяки-сан.
— Мне лестно познакомиться с вами, господин Полозов, — проговорил он, любезно улыбаясь.
— Вы знаете мою фамилию? — удивился Полозов.
— Сила достойна внимания. — Саяки сел на бревно, вынул пачку сигарет, угостил. — Вы так шагали с этим бревном, что нельзя было не залюбоваться.
— Одно дело любоваться, другое — шагать.
Саяки промолчал. Посидели, покурили. Саяки поднялся и ушел. Полозов снова впрягся в рогульки и пошел дальше.
Вот уже блеснула полоса воды. На берегу он увидел японских моряков. На разостланном полотенце свертки, бутылки, кульки. Понятно: в бухте японские шхуны. Один из японцев поднялся и, посмеиваясь, пошел навстречу. Полозов признал в нем человека, с которым боролся.
— Добру ден, Ивана! О, какой сильный. Может, твоя подвезец, а? — Он пропустил Полозова и встал на ползунок.
Полозов хотел остановиться и согнать японца, но, заметив на его лице нагловатую усмешку, передумал. На русском мужике поездить решил? Ну-ну, я тебя прокачу.
Полозов взял чуть вправо к ключу, где была обрывистая впадина и, как бы споткнувшись, опрокинул рогульки вместе с бревном. Японец увернулся, но вывозил в болоте туфли, брюки.
— Са-а! — услышал Полозов крик и оглянулся. Японцы бежали к нему.
Кажется, напросился. Наломают бока, разве управиться с такой оравой? А драться они умеют.
— Эй, русина! — вылез из кустов японец. — Чито говорить твой бедный невеста, когда тебя привезут на рогульках?
Но тут откуда-то вынырнул Саяки.
— Оставьте, это мой друг, — Саяки взял Полозова под руку. — Все Миура затеял. Он не забыл вам обиды. Ну, ничего, мы поладим.
Миура принес стакан вина, протянул Полозову.
— Не пью!
— Вы гордый, похвально это. Пусть мы будем друзьями… — решил Саяки.
Когда Полозов вернулся в палатку, Канова и Софи еще не было. Он вымылся и решил у речки подождать своих товарищей.
— Ах, вот вы, оказывается, где устроились? Чудесно!
Отмахиваясь от гнуса, на тропинке стояла Лиза. Белая шляпа, узкая юбка, шерстяная кофточка, затянутая широким ремешком, делали ее похожей на тоненькую, ершистую Лену.
— Вы с поручением от Василия Михайловича? — спросил он весело, освобождаясь от привычного состояния неловкости.
— Нет, — сказала она просто и проткнула руку. — Тоска. Муж уехал в Ямск. А я вот бродила и забрела. Это ваша палатка? Совсем по-спартански. Наверно, очень приятно на воздухе?
— Не приглашаю, еще не прибыла обстановка, — шутливо ответил Полозов. — Мне больше нравится спать на сене: не упадешь и пахнет лугами.
— Да, да, хорошо. Проводите меня немного, а то и верно, уже вечер.
Они шли и непринужденно разговаривали. Он рассказал, как встретил в тайге девушку-якутку и принял ее за мальчика. Лиза хохотала от души.
Показались постройки поселка.
— Ну, все, — сказала она с огорчением. — Да, чуть не забыла. Человек, с которым я обещала вас свести, приехал.
— Уж не Розенфельд ли? — спросил Полозов и поморщился.
Об этой доверенном одного благовещенского купца он много слышал. Розенфельд чуть ли не с 1908 года бродил по тайге, изыскивая удобное сообщение побережья с поселениями на Колыме. Шел слух, что он обнаружил кварцевые жилы, но где, он упорно скрывал. Кварц — это еще не золото, а в условиях бездорожья рудная разведка непосильна даже купцам, да и этим россказням никто не придавал значения.
— Нет, — сказала Лиза. — Это совсем другой.
— Его можно видеть?
— Переговорю и сообщу.
Он кивнул.
— Дальше не ходите, — она остановилась. — Еще передадут мужу, мол, видели с посторонним мужчиной, — добавила она, как бы шутя, но Полозов понял ее по глазам — боится.