Последний год жизни Пушкина - страница 21
По дороге в Москву 1 мая Пушкин заехал в Тверь, но с Соллогубом разминулся. Они встретились лишь 4 мая в Москве у Нащокина. Пушкин представил хозяина дома как своего будущего секунданта, хотя, нет сомнений, Павел Воинович дал бы себя скорее растерзать, чем вывел бы Пушкина на дуэль с мальчишкой (Соллогубу было 23 года) из-за пустяка. Пушкин потребовал письменного извинения перед женой. Нащокин попросил Соллогуба о том же. Не раздумывая долго, молодой человек написал и передал Пушкину для Натальи Николаевны следующее письмецо: «Мадам, конечно, я не мог ожидать, что мне выпадет честь вступить с вами в переписку. Дело касается одной злосчастной фразы, которую я произнес в припадке плохого настроения. Вопрос, который я вам адресовал, означал лишь, что шалости, подходящие молоденькой девушке, не соответствуют достоинству царицы общества. Я был в отчаянии, узнав что этим словам придали значение, недостойное человека чести».
Пушкин попросил еще дописать прямое извинение, что Соллогуб и сделал. Тем все кончилось. По утверждению Соллогуба, поэт вовсе не собирался показывать письмо это Наталье Николаевне: оно было нужно ему лишь для того, чтобы светская чернь не имела повода обвинить его в равнодушии к дерзостям, сказанным жене. Вероятно, это и в самом деле так, потому что в октябре, встретив на балу Соллогуба, Пушкин отозвал его в сторону и попросил не напоминать Наталье Николаевне о подобных пустяках. В записках А. О. Смирновой сохранился «мемуарный след» этого инцидента: «Этот вертопрах (Соллогуб) провинился перед Nathalie[31] своими пошлыми остротами; он иногда так неучтив. Пушкин потребовал письменного извинения. Пушкин поступил тогда как следует».
Конфликт, действительно, совершенно незначительный. И вошел в историю злосчастного 1836 года только потому, что многие и многие авторы видели в несостоявшихся дуэлях (с Н. Г. Репниным, В. А. Соллогубом) и еще в одной, о которой ниже, приближение грядущей январской бури 1837 года. Так ли это на самом деле или рассуждения post factum[32] заслонили реальное значение событий? Сам Соллогуб впоследствии, между прочим, утверждал, что поэт в том году искал смерти, объясняя этим свое собственное с ним столкновение, и недоумевал о причинах. На горизонте, между тем, уже маячил Дантес…
Трудно сказать, прав ли Соллогуб в оценке душевного состояния поэта — настроение Пушкина тогда было вовсе еще не однозначно безысходным, хотя многие обстоятельства его тревожили. Что же касается молодого человека, которого Пушкин чуть было не избрал своим противником, то он даже за короткое время еще оставшейся поэту жизни не раз доказывал свою преданность ему и благородство. Подтверждением тому послужат некоторые документы, помещенные в последних главах нашей книги.
В пушкинском Лицее служил в 1811–1813 гг. по хозяйственной части Ефим Петрович Люценко. Потом Пушкин потерял его из вида и был удивлен, когда в начале 1835 г. Люценко, не чуждый литературных интересов, попросил его помочь напечатать свой перевод с немецкого поэмы Виланда «Вастола». Пушкин, для которого лицейские воспоминания были дороже многих других соображений, не вдаваясь особенно в качество перевода, рекомендовал Люценко Смирдину. Опытный книжник сразу понял, что тяжеловесный слог переводчика, больше присущий XVIII веку, чем пушкинскому времени, барышей не принесет и запросил с Люценко круглую сумму за печатание рукописи. Денег у того не было, а Пушкину хотелось старику помочь. Тогда он договорился уже не со Смирдиным, а с другими книгопродавцами о том, что они выпустят «Вастолу» в свет, но без имени переводчика, а с надписью «Издал А. Пушкин». Так и было сделано — книжка вышла в начале 1836 г., стоила она шесть рублей и принесла Люценко кое-какой доход.
Вот уж не мог предположить Пушкин, что кто-то заподозрит его самого не в издании, а в авторстве перевода. В общем он был прав: никто и не заподозрил. Но хитрый и мстительный О. И. Сенковский решил на «Вастоле» сыграть. Уже в январской книжке «Библиотеки для чтения» появилась «реклама» (с расчетом на ужасное разочарование читателей!): "Важное событие! А. С. Пушкин издал новую поэму под названием «Вастола, или Желания сердца» Виланда. Мы ее еще не читали и не могли достать, но говорят, что стих ее удивителен. Кто не порадуется новой поэме Пушкина? Истекший год заключился общим восклицанием: «Пушкин воскрес?»".