Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова - страница 10

Прежде чем начать Па-де-Патинер[32], вальс или польку, которую Михаил и Ольга терпеть не могли, они должны были сделать друг другу реверанс и поклониться. Дети готовы были от смущения сквозь землю провалиться! Они знали, что, несмотря на их протесты, за ними следили казаки, дежурившие за дверью. После уроков они всегда встречали брата и сестру широкими улыбками, чем приводили их еще в большее смущение.

Когда Михаила и Ольгу по какой-то причине разлучали, младшая сестра приходила в отчаяние. Но она всегда умудрялась переслать через кого-нибудь из слуг брату записку. Иногда она писала их по две-три в день. Постепенно это стало привычкой. Вот текст некоторых из них: «Мой милый старый Миша! Как твое горло? Мне не разрешают видеться с тобой, я тебе кое-что пришлю! А теперь прощай. Целую тебя, Ольга». Или: «Милый Миша! Мама не разрешает мне выходить гулять завтра, потому что я гуляла сегодня утром. Пожалуйста, поговори с ней еще раз. Страшно извиняюсь. Ольга».

Для маленьких Миши и Ольги самым радостным днем было воскресенье. Им разрешали пригласить к себе в гости детей из нескольких знатных семей, приближенных ко двору. И те приезжали на поезде из Санкт-Петербурга, чтобы поиграть с маленькими Романовыми. В дальней части дворца для ватаги ребятишек были отведены специальные апартаменты. Там они отводили душу – играли в прятки, дурачились, а когда была хорошая погода – лазили в саду по деревьям. Заставляли, бывало, поволноваться охранников. Но полную свободу им предоставляли только в царской резиденции. За ее пределами – Михаил и Ольга это прекрасно понимали, их ждала совершенно другая жизнь.

В один из таких «приемных» дней сынишка графа Шереметева, погибшего в Борках, раздобыл где-то медвежью шкуру – с головой, лапами, когтями. Нацепив ее на себя, он стал ползать на четвереньках по коридорам дворца, имитируя при этом рычание медведя. Один из старых слуг, работавший на кухне, неожиданно наткнулся на этого страшного «зверя». Бедняга не на шутку перепугался, вскарабкался на один из длинных столов, стоявших в ряд вдоль коридора, и бросился бежать с криком: «Господь Всемогущий, во дворце медведь! Помогите!» Дети не на шутку перепугались, особенно Михаил и Ольга. Они знали: если строгая мать-императрица узнает об этой проделке, им несдобровать.

Побаивались они именно мать, а не отца. Он мог наказать за шалость, но потом обычно громко хохотал. Так было, и когда Михаил с Ольгой забрались на крышу дворца, чтобы полюбоваться на огромный парк, освещенный лунным светом. Мать же, узнав о подобных проказах, даже не улыбалась. К счастью для детей, она обычно была так занята, что редко узнавала об их многочисленных проделках.

Няня-англичанка миссис Франклин тоже воспитывала их в строгости, стараясь привить уважение к традициям, как это было принято в старой доброй Англии. В культ была возведена диета: на завтрак непременно подавали овсянку, на обед – бараньи котлеты, печеный картофель и горох, а к чаю (знаменитому «five o”clock») – хлеб, масло, ветчину и английские бисквиты. Кекс считался наградой за хорошее поведение и прилежание в учебе, и им угощали детей только в особых случаях.

Но строгости были, конечно, не всегда. На праздники, именины, дни рождений детей одаривали чудесными подарками. И дело даже не в их стоимости, а в том, что каждому старались подарить именно то, чего желала юная душа. Об этом спрашивали заранее, словно ненароком. Все представители младшего поколения семьи очень радовались этим знакам внимания старших, и подробно описывали их в дневниках. Вещи бывали самые разные: например, Михаил на пятнадцатилетие получил велосипед, маленький фотоаппарат, воздушное ружье, лук, нож, чашку для кофе и даже засушенные цветы. Очень мило, приятно. Такое не забывается, и добрый след навсегда остается в сердце.

Одним из самых любимых и трогательных событий в жизни всех детей императорской четы, и особенно Михаила, были ежегодные поездки в столицу Дании – Копенгаген. В гости их приглашали дедушка – датский король Кристиан IX[33] и бабушка, королева Луиза