Последний Катон - страница 8
— В любом случае доктор Салина может рассчитывать на мою полнейшую поддержку, — заявил префект архива, обводя глазами присутствующих в поисках одобрения.
— Спасибо за предложение, Гульельмо, — заметил его высокопреосвященство, — но хотя обычно сестра Оттавия работает под твоим руководством, в этом случае это будет не так. Я надеюсь, ты не обидишься, но с этой минуты и до окончания отчета сестра приписывается к государственному секретариату.
— Не беспокойтесь, преподобный отец, — мягко добавил монсеньор Турнье, делая рукой жест элегантной отстраненности. — В распоряжении сестры Оттавии будет неоценимая помощь присутствующего здесь Каспара Глаузер-Рёйста, капитана швейцарской гвардии и одного из самых ценных агентов Его Святейшества. Он является автором этих фотографий и координирует проводимое расследование.
— Ваши преподобия…
Это послышался мой дрожащий голос. Четверо прелатов и военный снова обернулись ко мне.
— Ваши преподобия, — повторила я со всем смирением, на которое только была способна, — я бесконечно благодарна вам за то, что вы подумали обо мне, когда речь зашла о таком важном деле, но, боюсь, я не смогу за него взяться… — Я еще больше смягчила тон моих слов, чтобы продолжить: — Не только потому, что в данный момент я не могу оставить проводимую мною работу, занимающую все мое время, но и потому также, что я не имею основных знаний, позволяющих работать с базами данных тайного архива, и мне понадобилась бы также помощь антрополога, чтобы свести воедино самые важные моменты исследования. Я хочу сказать… ваши преподобия… что, мне кажется, я не в состоянии выполнить эту задачу.
Когда я закончила говорить, признаки жизни подал только монсеньор Турнье. Пока остальные не могли и слова сказать от удивления, у него на губах забрезжила саркастическая ухмылочка, которая заставила меня заподозрить его открытое нежелание воспользоваться моими услугами, выраженное до того, как я вошла в кабинет. Я прямо слышала, как он презрительно говорит: «Женщина?..» Так что это именно его насмешливый и язвительный взгляд заставил меня перевернуть все на сто восемьдесят градусов и сказать:
— …Хотя, если хорошенько подумать, я, пожалуй, могла бы взяться за эту работу, если только мне дадут на нее достаточно времени.
Издевательская гримаса монсеньора Турнье исчезла как по мановению волшебной палочки, и все остальные сразу сбросили напряженное выражение лица и выразили свое облегчение удовлетворенными вздохами. Признаюсь, одним из величайших моих грехов является гордыня во всех своих вариациях: высокомерие, тщеславие, надменность… Никогда мне не удастся в этом в достаточной мере раскаяться или выполнить достаточную епитимью, но я не в состоянии оставить без внимания брошенный мне вызов или смириться перед провокацией, подвергающей сомнению мой ум или мои знания.
— Великолепно! — воскликнул его высокопреосвященство государственный секретарь, хлопнув себя ладонью по колену. — Значит, не о чем больше и говорить! Слава Богу, проблема решена! Очень хорошо, сестра Оттавия, с этого момента капитан Глаузер-Рёйст будет рядом с вами, чтобы оказать вам любую необходимую помощь. Каждое утро перед началом работы он будет вручать вам фотографии, а в конце дня вы будете ему их возвращать. Есть ли у вас вопросы перед тем, как приступить к делу?
— Да, — удивленно ответила я. — Разве капитан сможет входить со мной в помещения тайного архива с ограниченным доступом? Он мирянин и…
— Конечно, сможет, доктор! — заверил меня префект Рамондино. — Я лично позабочусь о том, чтобы подготовить ему удостоверение сегодня же вечером.
Игрушечный солдатик (чем же еще являются швейцарские гвардейцы?) готов был положить конец почтенной вековой традиции.
Я пообедала в кафетерии архива и посвятила остаток вечера тому, чтобы убрать и спрятать все, что лежало на моем столе в лаборатории. То, что приходилось откладывать мое исследование «Панегирика», раздражало меня гораздо больше, чем мне хотелось признать, но я попала в собственную ловушку, да и как бы там ни было, я не могла уклониться от прямого приказания кардинала Содано. Кроме того, полученное задание интриговало меня вполне достаточно, чтобы испытывать легкий зуд извращенного любопытства.