Последний козырь - страница 6

— Надо драться, но не обманывать себя. Русские люди слишком склонны быстро переходить от отчаяния к радужным надеждам, часто необоснованно. — Он медленно, устало поднялся, удерживая Наумова жестом на месте. — Прошу вас, Павел Алексеевич, как только устроитесь, поезжайте на Графскую пристань. Там надо организовать отправку грузов в Феодосию, для британских пулеметных курсов. Именно организовать. Работы на пристани вообще ведутся из рук вон плохо.

— Ваше превосходительство, на мой взгляд, там необходимо…

Генерал поднял руку:

— Ох уже мне эти энтузиасты!.. Сначала, батенька мой, побывайте там, присмотритесь, а уж затем продумайте, что необходимо сделать.

— Наша команда, господин генерал, выгружалась на Графской пристани, выгружалась недопустимо долго, и я имел возможность присмотреться.

— Любопытно, любопытно. Вот уж поистине: пришел, увидел, победил. Ну-с, что же вы там увидели, батенька мой? — Густые брови генерала приподнялись, выражая интерес и внимание.

…Утром генерал Домосоенов позвонил начальнику контрразведки и попросил ускорить оформление допуска к секретной работе на полковника Наумова.

— А вы, Антон Аркадьевич, его хорошо знаете?

— Познакомился только вчера вечером, но, смею вас заверить, достаточно хорошо. Кстати, дорогой Ференц, я уже поручил ему руководство работами на Графской пристани. Видимо, завтра он и начнет…

— Позвольте, ваше превосходительство, — полковник перешел на официальный тон, — без проверки… Да это же прямое нарушение приказа главнокомандующего.

— Прежде всего, господин полковник, — ответил Домосоенов, не пытаясь скрыть недовольства тоном контрразведчика, — то, что находится на пристани, знают не только портовые рабочие, ездовые, а весь Севастополь. Кроме того, полковник Наумов взялся устранить в порту беспорядки и значительно ускорить погрузочно-разгрузочные работы. Его предложения в этом смысле заслуживают серьезного внимания. Кстати, вы приписывали все красным саботажникам, а полковник Наумов — неправильной организации работ.

— Одно другого не исключает, — сухо произнес Богнар и спросил: — Где сейчас Наумов?

— Устраивается в гостинице «Кист», но должен заехать в управление, чтобы оформить документы.

— Прошу вас, ваше превосходительство, предоставить мне возможность побеседовать с ним.

— Разумеется. Между прочим, ваш новый подопечный может быть вам полезен не в меньшей мере, чем те, услугами которых вы пользуетесь… Он недурно разбирается в коммерческих делах.

Домосоенову было известно, что шеф контрразведки добывает экспортные свидетельства, по которым вывозятся на шхуне «Ютурна» крупные партии ценных товаров. Экспортер из ведомства торговли и полковник Богнар довольны друг другом.

Намек Домосоенова был понят.

— Благодарю вас, Антон Аркадьевич, за добрый совет. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы возможно скорее проверить Наумова и оформить допуск.

Через некоторое время Богнар уже входил в гостиницу.

Беседа, вернее — допрос велся недолго, но стоил обоим много сил.

— Полковник Наумов, Павел Алексеевич? — спросил Богнар, едва показавшись в двери занимаемого Наумовым номера.

«Полковник Богнар», — догадался Павел. Он его таким и представлял по фотографии, которую показывал ему в Ростове Артамонов: молод, порывист, даже стоит, чуть подавшись вперед. Гладко причесанные с отблеском волосы и вытянутый вперед подбородок усиливают это впечатление. А смотрит — будто целится из нагана.

— С кем имею честь?

— Кому принадлежало это имя до того, как вы его присвоили? — с предельной прямолинейностью спросил Богнар, не оставляя сомнений относительно характера беседы-допроса.

— Моему отцу — инженеру Англо-Кубанского нефтяного общества.

— Где вы служили последнее время?

— Начальником тыла третьего корпуса Западной армии адмирала Колчака.

— Не долго ли вы добирались до нас?

— Я был ранен в последних боях на реке Тобол в середине февраля, когда у вас на юге также все было предопределено. О том, что войска генерала Деникина отошли в Крым, я узнал в лазарете. Нас хотели перебросить в Верхнеудинск, а затем через Кяхту — в Монголию, в войска генералов Унгерна и Резухина. Я бежал из лазарета. Что было дальше — долгий разговор.