Последний паладин - страница 5

Спускаясь по эскалатору, Китяж продолжал удивляться. Через каждые 10 метров на балюстраде стояли на столбиках жидкокристаллические мониторы, по которым гоняли рекламу, а приятный женский голос напоминал о правилах поведения в метро.«…В метрополитене запрещается: находиться в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, провозить огнестрельное, химическое, бактериологическое оружие, токсичные, радиоактивные и взрывчатые вещества, и прочие предметы, которые могут нанести ущерб здоровью других пассажиров или имуществу метрополитена. Запрещается курить и распивать спиртные напитки на территории метрополитена. Если вы заметили пассажира вызывающего подозрения или бесхозные предметы, немедленно обратитесь к сотруднику полиции или дежурному по станции. Помните — ваша бдительность, залог вашей безопасности…»

— Да уж, давненько я не спускался под землю, — вдруг вслух сказал Китяж, когда подъезжая к концу эскалатора, он увидел рамку металлодетектора. Такими рамками пользуются в аэропортах. А после терактов в Московском метро их стали устанавливать на всех станциях всех метрополитенов России. У каждой рамки дежурил полицейский (раньше они были милиционерами). Глядя на щупленького сотрудника полиции, Китяж заметил, изменилась только «форма», «содержание» осталось прежним.

Увидав здоровенного дядьку с коробкой, на которой нарисована СВД, щупленький напрягся и что-то начал быстро говорить по рации. Через пять секунд, когда Китяж делал первый шаг с эскалатора, из боковой, неприметной двери вышли четверо бойцов ОПОНа с «огрызками» наперевес. Спокойно двинувшись в сторону рамки, Китяж с интересом наблюдал за ОПОНовцами. Он помнил всё, чему его научил Аббат.

«Мозг может забыть — тело никогда», — говорил Аббат, обучая Китяжа специальной системой рукопашного боя Кадочникова. Система основывалась на физике «коротких рычагов» и на первый взгляд напоминала айкидо. Вот только травмы, наносимые бойцом, знающим искусство Кадочникова, часто были несовместимы с жизнью. ОПОНовцы же владели исключительно боевым самбо.

— Коробку на стол, лицом к стене, — капитан ОПОНа явно знал толк в досмотре «подозрительных» личностей. Китяж послушно положил коробку на досмотровый столик и встал лицом к стене.

— Руки в гору, шире ноги, ладони покажи! — голос был жёстким, а приказы, требующие немедленного выполнения.

Досматривал Китяжа румяный сержант, по «оканью» которого было понятно, что он только что демобилизовался из армии и приехал в Питер из родной Вологды, потому, что там нету работы для простого российского десантника. Когда Китяж разворачивал ладони по приказу капитана, вологодский сержант заметил на запястье Тяжина татуировку.

— КОпитан, у него птичка на запястье, из рОзведки он, — с не скрываемым удивлением сказал сержант.

— Так точно, — громко сказал Китяж, — Тяжин Кирилл Александрович. 1977 года рождения, уроженец города Севастополь. Старший лейтенант 26-й отдельной штурмовой бригады ГРУ, генштаба России, — и помолчав, добавил, — в запасе. Удостоверение ветерана ГРУ в правом кармане брюк.

Сержант ловко вытащил красную корку, на которой золотом была нарисована летучая мышь, накрывающая крыльями земной шар, а внизу была надпись «Общество ветеранов спецназа ГРУ».

Сзади многозначительно лязгнул затвор капитанского «огрызка».

— Вы, Кирилл Александрович постойте пока, как стоите, а то ведь, мы люди исполнительные и резких движений не любим, — с плохо скрываемой опаской проговорил капитан.

— Да ладно, капитан, — Китяж готов был расхохотаться, — палева с собой не ношу. Нет ни холодного при мне, ни огнестрельного. А химическое бывает очень редко, и то, с бодуна, да всё больше на горшке.

Сержант продолжал старательный досмотр, но ничего найти так и не смог.

— Он чистый, кОпитан, — сержант хлопнул Китяжа по плечу, — Ну, рОзведка, пОвернись к нам передОм, к стенке задОм.

Китяж опустил руки и медленно, как бы, нехотя повернулся к ОПОНовцам. Картина обороны станции сильно изменилась. Перед ним продолжал стоять румяный, улыбчивый вологодский сержант, однако капитан отошёл метров на пять. В правой руке капитан держал новенький АКСУ-110/74. У «огрызка» был расстёгнут приклад, который упирался в локтевой сгиб, а локоть, в свою очередь, капитану в бок. В левой руке, капитан держал удостоверение Китяжа. Щупленький младший сержант, который сидел у рамки и вызвал подкрепление, прятался за капитаном. Трое других ОПОНовцев заняли грамотную оборону. Один сидел у неприметной лестницы, которая вела куда-то вниз, прямо у гермозатвора. Второй прошёл по выключенному эскалатору наверх, тем самым обеспечивая безопасность спускающихся пассажиров, и имел стопроцентный шанс прострелить Китяжу голову, если, конечно понадобится. А последний боец, пройдя в вестибюль, обеспечивал безопасность пассажиров, которые прибыли на станцию. Таким образом, в Китяжа были направлены 5 стволов, причем все были в зоне видимости и прикрывали друг друга. «Грамотно парни сработали. И главное бесшумно», — думал Китяж, оценивая всю шумиху вокруг Данькиного подарка.