Последний поход «Новика» - страница 4

– Но ведь ваша экспедиция, Степан Осипович, продлится никак не менее трех лет? – Тот утвердительно кивнул. – В то время как уже через два года с учетом стажировки на кораблях Балтийского флота Андрей должен быть произведен в мичманы, – заметил он. – Вот и получится, что его однокашники будут в течение года щеголять с офицерскими погонами на плечах со всеми вытекающими отсюда привилегиями, а мой сын в это время так и будет оставаться гардемарином.

– Это не так, Петр Михайлович! – воскликнул Макаров. – Этот «потерянный», по вашему мнению, год окупится сторицей! Вы же прекрасно знаете, что в наше время для производства мичмана в лейтенанты необходимо его участие в кругосветном плавании. – Контр-адмирал утвердительно кивнул головой. – Кроме того, Андрей приобретет бесценный опыт участия не просто в кругосветном плавании, а участия в научных наблюдениях, о которых мы с вами уже говорили. А это высоко ценится. К тому же он будет, как вы сказали, «оставаться гардемарином», находясь в дальнем плавании, и тем самым не будет испытывать дискомфорта при виде своих однокашников с мичманскими погонами на плечах.

– Да еще под руководством столь опытного командира, близко знакомого с его отцом.

Макаров улыбнулся:

– Не вы ли, Петр Михайлович, предполагали в свое время, что когда-нибудь наши пути с вашим сыном могут пересечься при несении флотской службы? – Тот утвердительно кивнул головой. – Так вот этому самому пересечению, как мне представляется, и пришло время, – убежденно заключил он.

– Прошу извинить меня, Степан Осипович, за некоторые колебания, – признался контр-адмирал, – просто ваше предложение было для меня, признаюсь, очень неожиданным.

И задумался, вспоминая о своем плавании на фрегатах «Аскольд» и «Александр Невский» и о своем неизменном спутнике и друге Илье Долгорукове, трагически погибшем впоследствии на броненосной канонерской лодке «Русалка», будучи старшим офицером, во время попытки снять ее с подводных камней в шхерах Финского залива. А виной тому был бушевавший в них жестокий шторм. Он вздохнул, а затем, как бы отбрасывая эти тяжкие воспоминания, внимательно посмотрел на Макарова.

– Однако в связи с вашим предложением у меня будет к вам одна просьба. В виде дополнения, – уточнил он.

– Я весь внимание, Петр Михайлович.

– Не могли бы вы, Степан Осипович, в этом случае взять на «Витязь» еще одного гардемарина, друга Андрея? Исходя из собственного опыта, я полагаю, что в дальнем плавании весьма важно, чтобы рядом был человек с родственной душой, с которым можно было бы поделиться впечатлениями обо всем увиденном и доверить ему свои сокровенные мысли. Лично мне в этом плане повезло. Однако юному гардемарину, как мне представляется, трудно будет завести не то, что дружбу, но даже более или менее близкие товарищеские отношения с кем-либо из офицеров ввиду как разницы в возрасте, так и в служебном положении.

– Целиком и полностью разделяю ваши опасения, Петр Михайлович. Мне самому в этом плане было очень тяжело. Во время девятимесячного плавания в Сан-Франциско на корвете «Богатырь» в составе Тихоокеанской эскадры контр-адмирала Попова[15] я исполнял должность даже не гардемарина, а лишь кадета. Но, к великому сожалению, на «Витязе» второй штатной должности гардемарина не предусмотрено.

Контр-адмирал понимающе вздохнул.

– Тем не менее я постараюсь сделать все возможное, чтобы «выбить» в морском департаменте эту дополнительную должность.

– Буду весьма признателен вам за это, Степан Осипович! – сразу же оживился контр-адмирал и с полупоклоном приложил руку к сердцу.

– Кстати, о каком гардемарине идет речь, Петр Михайлович?

– Об Алексее Черняховском.

– Хорошо, Петр Михайлович, – Макаров сделал пометку в своем блокноте.

Контр-адмирал облегченно откинулся на спинку кресла – он знал, что Макаров непременно добьется положительного решения в этом непростом вопросе. Однако в связи с этим его волновало еще одно обстоятельство.

– Не считаете ли вы, Степан Осипович, что мне стоит заблаговременно переговорить по этому вопросу с отцом Алексея Черняховского, тоже флотским офицером, чтобы для него это не было такой же неожиданностью, как и для меня?