Последний полет Кассандры - страница 4

Дариус чувствовал, как внутри, словно пузыри газа в пиве, поднимаются возражения. Даже будь Лестер прав, мало ли какой корабль мог нарушить карантин и утащить весь годный лед десятки лет назад. А может, там и нет годного льда. Или все кругом напичкано полуживыми от старости ядерными зарядами, оставленными чиьм-то прадедом-параноиком, которые только и ждут, чтобы кто-нибудь задел растяжку. Все говорило, что соваться туда не стоит. Лишь один аргумент твердил обратное: Лестер тоже думал обо всем этом, и все равно хотел попробовать. «Кассандра» значила для команды достаточно, чтобы ради нее пойти на риск. А если Лестер в деле, Дариус и подавно.

— Давай-ка посчитаем курс, — сказал он, — а уж потом посвятим Эми и Эбрил. Без давления, без уговоров. Просто предложим вариант, и если кто откажется, все отменяем. Согласен?

Лестер улыбнулся.

— Единогласно или никак.

Никакого «никак» не случилось.

Тягу рассчитывали не из соображений скорости или комфорта, а так, чтобы минимизировать отработанное тепло. И все равно решили, что лучше сделать внутри еще на полградуса теплее, чем тратить воду на охлаждение корабля, так что рециркуляторы изо всех сил старались сохранять в корабле низкую влажность. Дариус сидел в своем амортизаторе, обливался потом и грезил не о богатстве и не о свободе. Он вспоминал зимние утра на берегах Сены и вкус кубиков льда на губах. Температура росла, части корабля, нагреваясь, натягивались и меняли взаимные напряжения, и каждое изменение показаний термометра заставляло корабль звучать по-новому. Как только корабль вышел на расчетную орбиту, они погасили привод. Излучаемого Солнцем тепла хватало, чтобы температура корабля медленно ползла вверх. Дариус знал, что в какой-то момент они зайдут слишком далеко, и баланс между приходящим теплом и уходящей водой сместится в точку, после которой любой путь к Луне кончится тем, что они зажарятся до смерти в своих амортизаторах. Причем предупреждений не будет. Они могут пройти точку невозврата и даже не заметить. Всякий раз, как выдавалась свободная минута, Дариус прогонял по новой расчеты и планировал стратегии отхода

Си-Маллоу 434 поначалу выглядел черной крапинкой, но по мере приближения становился больше. В самой удаленной от Солнца точке его орбита все равно оставалась далеко за орбитой Венеры. Солнечный диск угнетал своей огромностью. Тормозная тяга добавила еще градус на термометре. Даже если там не найдется льда, тень будет. Дариус понял, что ему не терпится попасть в этот клочок темноты и остановить корабль. Накатила иррациональная уверенность, что радиаторы «Кассандры» вот-вот расплавятся, спекутся в комок и от них не останется ничего.

Корабль тормозил недолго и жестко. Запасы реактивной массы быстро истощались, стало еще жарче, а Дариус просто смотрел, не в силах ничего изменить. Потом Эбрил снова погасила реактор и корабль по инерции поплыл в угольно-черную тень астероида. Дариус выдвинул внешнюю камеру, когда силуэт Си-Маллоу 434 заслонил собой громаду Солнца. Мертвенно-черный зрачок огромного горящего глаза. Дариус зябко поежился в раскаленном корабле.

— Я нашла пару приличных мест для швартовки, — сказала Эми. — Не вижу никаких конструкций, но есть несколько плоских площадок, где мы можем закрепиться.

— Давай, только помедленнее, — ответил Дариус. — Получится довольно тупая смерть, если весь этот путь мы проделали чтобы у нас треснул корпус от термического шока.

— Дыханье ллога ес, — жизнерадостно сказала Эбрил.

Астерская идиома о быстротечности жизни. Буквально она означала «дыхание напрокат».

— Лестер, — сказал Дариус, — осчастливь меня.

— Легко. Видишь, вон там? Это не силикаты. Может, чуть пыльный, но лед. Будь счастлив.

Дариус закрыл глаза. Его наполнило облегчение.

— Эми, посмотри, где будем швартоваться. Дадим кораблю чуть остыть прежде чем свернемся калачиком и начнем сливать тепло напрямую через…

— Теплопроводность! — пропела Эми будто победный гимн.

— И давайте немного осмотримся. Лестер, Эбрил, встретимся в шлюзе.

Дариус расстегнул ремни и оттолкнулся от амортизатора. Эми улыбнулась и потянулась к Дариусу за поцелуем. У нее на губах была соль.