Последний повелитель Марса - страница 12
Я прикрикнул:
— Успокойся! Никто никого не убивает. — он продолжал свою возню и я добавил, — Твой отец покажет всем ссадину и ему поверят на слово, что он был под принуждением. А иначе его упекут в каталажку за пособничество в грабеже.
Это возымело эффект. Парень перестал дёргаться. Я медленно отпустил его и он оттолкнулся от меня. Стоял и смотрел хмуро, но, кажется, понял, что к чему и драться уже не лез.
Мистер Уэллс ни во что не вмешивался, но на лице его читалось неодобрение. Он изучающе — “каких ещё сюрпризов от вас нужно ожидать, Джозеф” — посмотрел на меня, затем, не произнеся ни единого слова, повернулся к трапу и поднялся в небесную машину.
Я повернулся к Томасу:
— Прости великодушно, старина. Я это не со зла, а для твоего же блага.
Он потёр скулу, где разливалось краснотой большое пятно свежего синяка. На ладони осталась капля крови, он с удивлением посмотрел на неё и стёр рука об руку, затем взглянул на меня и робко улыбнулся:
— Да я что, мистер… я не в обиде...
— Ну и славно. Держи, вот. — я сунул ему пять пенсов, — Выпей за своё терпение, Томас.
— И за ваше здоровьице выпью, мистер… не знаю, как вас…
— А то неважно — меньше выболтаешь на допросе у бобби. Ну, будь здоров.
— И вам всего хорошего, милостивые государи…
Уэллс к этому времени уже нетерпеливо ожидал меня у входа.
— Томас, берите телегу и уезжайте как можно дальше от этого места! При старте будет очень неприятно и жарко!
Я добавил:
— Томас, сделай вид, что ты сбежал от нас. Скачи из карьера, что есть мочи!
Они погрузились на телегу, мальчишка взял вожжи, встряхнул ими. Выкрикнул что-то зычное тонким голоском. Кобыла махнула головой, словно ответив ему и пошла. Телега начала двигаться; сначала медленно, затем всё быстрее. Томас сидел боком в телеге и глядел в нашу сторону. Голова его покачивалась в такт движению. Я с удовлетворением рассмотрел на его щеке большущий синяк.
Когда фура удалилась ярдов на сто, мальчишка повернулся и помахал рукой. Уэллс махнул ему в ответ и начал закрывать тяжёлую дверь; прижав её, крутил запорное колесо до тех пор, пока стык двери со стеной не превратился в линию не толще волоса.
Уэллс посмотрел на меня серьёзно:
— Ну что же, мистер Дрейк. В добрый путь.
в которой наши герои наконец совершают то,
чего никто не делал до них
Кабина небесной машины представляла собой цилиндрическое помещение диаметром ярдов семь или близко к тому. Восемь выпуклых тумб движителей выдавались из стены на полтора фута. Каждая имела дверцу с иллюминатором толстого огнеупорного стекла. Уэллс сказал, что это люк для загрузки резервуаров с топливом и для наблюдения за происходящим в движителе.
Шесть стен между тумбами движителей целиком и полностью были заняты шкафами, в которые мы второпях повставляли ящики с имуществом экспедиции (Да и то — не все. Какая-то часть их загромождала пробковый пол в центре кабины).
Седьмая стена имела входную дверь, или, скорее, люк с круглым иллюминатором и запорным колесом; именно через него мы погрузились в небесную машину. Перед восьмой стеной был установлен стол со множеством рычагов, ручек и кнопок. В центре его был расположен планшет и пара арифмометров.
Перед столом располагалось кресло машиниста. Оно имело диковинную конструкцию — могло изменять свою форму таким образом, что сидящий на нём становился лежащим. Оно и понятно, зачем: многие дни нам придётся не только сидеть, но и спать в небесной машине.
Позади кресла машиниста и немного левее его было установлено ещё одно, абсолютно такое же. Как сказал Уэллс, оно для помощника машиниста и кочегара в одном лице, которому придётся совершать много разных действий во время взлёта машины.
Эти кресла также могли вращаться вокруг своей оси. Небольшой изящный столик, расположенный позади места машиниста и справа от кресла помощника, позволял превратить кабину в трапезную — для этого нужно было всего лишь развернуться лицом к нему. Я в очередной раз поразился хитроумию мистера Уэллса и тому, как он всё продумал.