Последний рейс - страница 2

– На четыре запланирована встреча в Центре по распространению грамотности, – напоминает она. – Вы снова опоздаете.

Даниэлла следит за моим графиком. Как и за любыми отступлениями от него. Она первая доносит моему мужу Рори, когда я не успеваю прибыть вовремя или вовсе отменяю «важные» встречи.

«Если я баллотируюсь в сенат, Клэр, мы должны быть безупречными».

– Спасибо, Даниэлла, я знаю расписание не хуже вас. Будьте добры, загрузите мои записи и ждите меня на месте.

Выходя, я слышу, как она поднимает телефонную трубку, и невольно замираю на миг в тревоге, хотя и понимаю, что мне сейчас нельзя привлекать внимания.

Меня нередко спрашивают, каково это – стать частью такой могущественной семьи, одной из самых влиятельных политических династий Америки, уступающей разве что клану Кеннеди. Обычно я перевожу тему на наш фонд, финансирующий распространение грамотности и сбережение водных ресурсов в странах третьего мира, городские образовательные программы и онкологические исследования. Меня вышколили не распускать слухи.

Поэтому я молчу и не жалуюсь на то, что нигде, даже в собственном доме, не могу укрыться от посторонних глаз. Мне приходится по крупицам отвоевывать личное пространство. Ассистенты, кухарки, уборщицы, водители – люди Рори, преданные слуги семьи Кук всюду следят за мной. Даже после десяти лет брака я не чувствую себя здесь своей. Для них я самозванка, с которой нельзя спускать бдительных глаз.

Надо сказать, я научилась отлично играть свою роль и не давать им лишних поводов.

Тренажерный зал – одно из немногих мест, куда Даниэлла не таскается за мной со своими графиками и списками. Там я встречаюсь с Петрой, моей единственной подругой из прошлого, с которой Рори не запретил мне общаться.

Просто потому, что он не знает о ее существовании.

Когда я приезжаю в зал, Петра уже там. Я переодеваюсь и иду к беговым дорожкам. Мы встречаемся у стойки с чистыми полотенцами. Она мельком оглядывает меня и тут же отводит глаза.

– Нервничаешь?

– Ужасно, – шепчу я в ответ одними губами и тут же отхожу.

Через час, ровно в половине третьего, пробежав положенную норму, я, завернувшись в полотенце, вхожу в сауну. Мышцы гудят от напряжения, но я улыбаюсь. Петра, распаренная, сидит в одиночестве на верхней полке.

– Помнишь миссис Моррис? – спрашивает она, пока я усаживаюсь рядом.

Еще бы! Эта учительница едва не завалила Петру в выпускном классе. Как же я скучаю по тем временам, когда все было просто и ясно.

– Целый месяц каждый день после уроков ты помогала мне, – продолжает она. – Другие обходили нас с братом за километр из-за отца.

– Прекрати, вас с Нико не считали изгоями. У вас были друзья.

– Когда к тебе не лезут, потому что твой папа – русский Аль Капоне, это не дружба.

Мы учились вместе в престижной школе в Пенсильвании, куда отправляют своих отпрысков самые богатые и влиятельные кланы Америки. Те общались с Петрой и ее братом Нико из любопытства, но по-настоящему никогда в свой круг не пускали. Я вообще училась на стипендию и в кампусе не жила.

Так мы и сблизились – трое чужаков. Брат с сестрой следили, чтобы никто не дразнил меня за подержанную форму и дребезжащую, обшарпанную «Хонду», на которой мать приезжала в школу навестить меня. Всегда подсаживались ко мне за обедом, чтобы я не торчала одна, и приглашали на вечеринки – ведь иначе меня бы туда никто не позвал. Защищали от высокомерных наследников больших капиталов, от их издевок и травли… Кроме Петры и Нико, у меня не было друзей.

Два года назад я вошла в клуб и увидела Петру – не иначе судьба нас свела. Словно призрак из прошлого… С тех пор столько всего изменилось, что рассказывать и объяснять пришлось бы слишком долго, и я просто отвернулась, сделав вид, что не узнала ее, и больше старалась не встречаться с ней взглядом.

После тренировки я поторопилась в сауну, надеясь дождаться ее ухода, однако Петра все-таки подкараулила меня.

– Клэр Тейлор!

Я невольно улыбнулась, услышав свою девичью фамилию и ее знакомый, еле уловимый русский акцент. Нахлынули воспоминания, и на миг я вновь почувствовала себя беззаботной девчонкой, а не блестящей и добродетельной женой мистера Кука, за непроницаемой улыбкой которой хранятся мрачные секреты.