Последний сейм Речи Посполитой - страница 38

Разговаривали поэтому, как люди по виду друг другу чужие и, можно бы было даже сказать, равнодушные. Обоих, однако, мучила эта бессмысленная игра, и разговор их все чаще и чаще прерывался внезапным молчаньем и длительными паузами, во время которых глаза ее метали искры, губы трепетали чем-то недосказанным, а из груди вырывались короткие, прерывистые вздохи. Север же в эти моменты не сдерживал больше своих порывов и, точно склоняясь перед ней на колени, мысленно обнимал ее безумными от тоски объятиями.

Но какой-нибудь звук — визг собачонки или голос из сада — рассеивал знойный кошмар, действительность с насмешкой смотрела им в глаза, и снова тянулся корректный разговор, и французские слова звучали складно, принужденно, галантно, пока, наконец, панна Тереня, которой это надоело, не выпалила без обиняков:

— Сидят и декламируют, точно в театре. Оui, madame! Non, monsieur! — начала она их передразнивать. — Тут улыбочка, там кокетливый взгляд, потом мах-мах веером, потом губки бантиком и нежный взгляд... Прекрасно играете, только я вам аплодировать не буду, потому что мне ваша комедия уже надоела, хуже нельзя. Биби! Мими! Аида, котьки, побегаем по саду! Ха-ха-ха! — залилась она смехом, заметив их смущение.

Иза сердито нахмурила брови, Север же встал, почувствовав себя неловко.

— Не уходи, Тереня. Настоящее еnfаnt tеrriblе!

— Мне пора... Меня ждут... Может быть, к тому же я тебе мешаю?

— Посиди еще минутку. Ко мне должна заехать графиня Камелли. Мы поедем на обед к послу, который он дает для дам и епископов в честь именин Марии Феодоровны, жены наследника. Забавные приходят ему в голову идеи!

— Вот как раз сворачивает на мост карета епископа, князя Массальского! — крикнула Тереня, высовываясь из окна на улицу. — Вся полна букетов.

— Везет их Сиверсу. Удивительно поэтическая и сентиментальная натура, обожает пение и цветы, а особенно питает слабость к розам. Вот все и стараются угождать этой слабости, — у кого только есть какой-нибудь новый сорт, спешит послать ему. Княгиня Радзивилл подарила ему великолепную коллекцию. Умилительно, не правда ли?

— И заслуживает восторга! — проговорил он, не в силах скрыть ироническую улыбку.

— Сам король выписывает для него гвоздики непосредственно из Голландии. Даже папа, — как ты знаешь, не слишком склонный расходоваться, — прислал ему из Гуры какие-то редкие экземпляры.

— Когда приезжает дядя?

— Обещал на этих днях. Все уже приготовлено к его приезду. Меня очень волнует твоя судьба, — прибавила она дружеским тоном.

— Я исполняю его желание и хочу исправить сделанные глупости, — заявил он с мнимой откровенностью и рассказал ей о своем желании вернуться в полк.

— А если не удастся, так папа придумает тебе какую-нибудь почетную должность, — уверяла она его, горячо принимая к сердцу его судьбу.

— А где сейчас находится пани кастелянша? Как ее здоровье?

— Нехорошо, — как всегда, в тоске по своему воображаемому идолу! Доктора полагают, что это обыкновенная меланхолия. Приезжает вместе с отцом.

— Смирно. Мчится сюда княжеский гонец любви! — крикнула панна Тереня.

Действительно, дверь открылась, и ливрейный лакей внес на серебряном подносе прелестный букет, письмо и шкатулку, усеянную дорогими каменьями.

Иза вскочила раздраженно, покраснев.

— Отдай назад тому, кто принес! Ступай! — крикнула она, не размышляя, и повернулась к Северу, тактично отошедшему к окну.

Тереня бросилась к ней, горячо прося ее о чем-то. Она недовольно отстранила ее и так строго посмотрела на лакея, что тот поспешил удалиться.

— У меня к тебе просьба, — голос ее звучал очень задушевно.

Север был так радостно настроен, что наперед обещал ей все, что она попросит. Просьба состояла в том, чтобы он поехал с ними завтра на пикник, за город.

— С удовольствием. А кто его устраивает? Я никого почти здесь не знаю.

— Молодежь, а главным образом фон Блюм, Теренин поклонник.

— Иза!.. Пан Север еще подумает, что это серьезно.

— И расскажу Марцину, — поддразнил он ее, — пускай смотрит за вами в оба.

— Марцина с нами не будет. Он должен ехать с королем в Понемунь.

— Тем хуже для тебя, Тереня, ибо я замещу его в качестве наблюдателя.