Последний шаман Цитруса - страница 21

— Что уляжется? — тут же вскинулась Гоша.

— Он опасен, — отчеканил отец. — Пока вы не познакомились, ты где гуляла? Тут, возле дома. Вот тут и гуляй. А с ним рядом — опасно. Мист думает, вы вместе чудите. Но я-то знаю: вы дети умные, а этому — только на Рейну дорога. Во Флот. Чтоб его там построили, гайки чтоб ему подкрутили. К тому же он, считайте, человек Миста, а от Миста и всех его людей надо держаться подальше. Запомните, дети: как можно дальше. Мист куда опаснее. Насколько — вам лучше не узнать никогда. Так что ситуация сейчас, можно сказать, опасна вдвойне.

— Да ты боишься! — прищурилась Гоша.

— За вас, — пояснил отец. — За тебя и за Мэя. Как иначе? Вы — мои дети.

— Все вы боитесь, — сказал Гоша. — Мист боится Чужих. Ты — Миста. И за нас. Рэй боится за всех. И всех. И Миста. И Зака. А Зак никого не боится. Вам не надоело бояться?

— Гошенька, — мягко сказал отец. — Ты злишься, козочка, я понимаю. Но твой Зак скоро улетит. Это уже точно, абсолютно точно. Не привязывайся к нему.

— А если я уже привязалась? — спросила Гоша с вызовом, и голос у нее нехорошо задрожал.

— Тогда чем раньше начнешь отвыкать, тем лучше, — жестко отрезал отец. — Никаких больше контактов с ним. Поняли?

И так как Гоша мрачно молчала, развернулся к Снежку. Уставился прямо в глаза, и Снежок тихо ответил за них обоих:

— Поняли.

Гоша фыркнула, поднялась из-за стола и решительно вышла, хлопнув за собой дверью.

— Вся в мать, — с легкой улыбкой повторил отец, глядя ей вслед. А потом стал серьезным и вновь развернулся к Снежку. — Ты проследи за ней, парень, хорошо? Ты умница, я знаю. И я тебе доверяю, понял? Она-то — баба, что с нее возьмешь. Но ты — ты мужик. И мой сын.

Снежок смотрел с опаской и легким недоверием. Он всегда так смотрел, когда Чернофф называл его сыном. И никак не мог понять, с чего это ему доверяют.

И тихонько тащил со стола конфеты в карман. А Чернофф старательно не смотрел на его руки.

— Ну, иди, — сказал он, когда карман был полон. — Поговори с ней, хорошо? А я посмотрю, что с твоим бордом.

Снежок послушно поднялся и направился к Гоше в комнату. Постучал, проигнорировал «вали отсюда, мелкий!» и вошел. Осторожно прикрыл за собой дверь. Гоша прямо в ботинках сидела на кровати, обнимала подушку и смотрела поверх нее очень сердито.

Снежок высыпал на кровать конфеты. Сам сел рядом и тихо сказал:

— Все не ешь, оставим Заку.

Гоша подозрительно прищурилась.

— Он устал, — Снежок кивнул на дверь, — скоро уснет. Выпьет перед сном. Будет спать крепко.

— Ты хочешь нарушить запрет отца? — недоверчиво уточнила Гоша.

— Я прибыл на Цитрус на корабле контрабандистов, — напомнил Снежок. — Как думаешь, я был очень послушным мальчиком?

И улыбнулся.

И Гоша будто впервые увидела его.

Улыбался Снежок редко, а улыбка у него была светлая. Он сразу становился как будто бы старше. И красивее. Может быть, даже красивее противного Зака, с его оранжевыми глазами и чертовой косичкой.

Ивор перемахнул забор и с хрустом приземлился в подзаборный куст. Родители Рэя пытались создать сад в маленьком дворике. Думали, так будет уютнее. Думали, так возникнет ощущение, будто они дома. Но было наоборот. Темная, с перекрученными стволами, местная флора прямо-таки кричала: вы не дома, ребята. Тут все не так. А так — никогда не будет.

Сама природа протестовала против создания земного уюта. Природе старательно помогал Ивор. Он жил совсем рядом — за двухметровым забором. А заборы никогда не были ему помехой.

Рэй оторвался от монитора, на котором почти начертил схему для новой гидравлической системы укладчика дорог. В последний год обучения в школе он отошел от хулиганских дел и от всей их хулиганской компании. Вот как с той машиной случилось — так и отошел.

Ивора и команду видел куда реже, но те зла не держали. Кивали издали. И Ивор иногда в гости через забор прилетал. Все не оставлял попыток вытащить на прогулку. Но Рэй знал, чем эти прогулки заканчиваются, и прятался за мониторами. Вполне оправдано прятался — им всем стоило бы уже думать о поступлении.

— Опа, — сказал Ивор, подошел, навис над сидевшим на бревне Рэем и заинтересованно уставился в его монитор. — Рисуешь?