Последний шанс - страница 33
— Зачем ему нужно было разбивать семьи? — удивлялся Иван.
— Дети не просили благословенья, не советовались с ним. Это Прохора бесило. Ведь зятьев и невесток получали со стороны, вовсе незнакомых, чужих, вот и не мог смириться, свирепел. Хотя угодить ему никто не мог.
— А потому, не советовались. Помню, как сам подошел к нему с таким делом, сказал, что понравилась мне девка из деревни. Хотел взять ее в жены еще до службы в армии. Лучше б я не говорил ничего. Папашка на всю деревню разорался. Как он меня грязью облил, с головы до ног. Пообещал все поотрывать и самого утопить в канаве, если я еще раз о той девке вспомню. На смех поднял. После того не только подойти к той девчонке, даже оглядываться в ее сторону не смел. А кода женился, и не подумал приглашать его.
— Никто с ним не советовался, ни с мужьями, ни с женами не знакомили. И все неспроста, каждый знал, чем рискует…
— Именем и семьей, — глухо подытожил Степан и продолжил:
— Он один раз завалился ко мне на работу, а коллеги и нынче помнят, анекдоты о нем рассказывают. Каково мне их слушать? Краснею, как пацан…
— А сколько позора во дворе хватили из-за него? Людям в глаза хоть не смотри, — поддержала Клара.
— Ну, он дурак! И вы не лучше. Развелись из-за него. Вот теперь нет его! А меж вами уже пропасть. Стоил он ваших жизней? Помириться нужно, ведь у вас сын! — говорил Толик.
— За себя простила б, а за сына не могу забыть! — упорствовала Клара.
— Тогда мы все поразбежались бы! Или я своего сына не люблю! А ведь и его поймал отец за уши. Грозил с балкона выбросить. Конечно, сцепились. Он меня за шкирняк схватил и чуть не выкинул во двор. Рад был бы вломить, но я против него козявка жалкая, не одолел бы ни за что.
— А у меня жену побил. Я за нож схватился, в глазах потемнело. И саданул бы, но тятька опередил. Как поддел на кулак, я кувыркался через всю кухню в коридор и зубами в стенку вцепился, встать не смог. А он ногой на горло мне наступил и грозит:
— Размажу, как клопа!
— Вот и поговори с ним!
— Помиритесь вы, ребята! Умоляю, семьей живите. Никто боле помеху не учинит. Об сыне подумайте, — просила мать.
Все ждали, когда схлынет вода и можно будет навестить могилу Прохора, помянуть его и поехать по домам. Степка, как и все, частенько смотрел в окно. За ним стихал дождь, очищалось от серых туч небо, но вода еще не убывала. Ни одна машина не рисковала выехать на дорогу. Деревня обезлюдела. Ни голоса, ни звука во дворах. Только собаки жалобно скулили, забравшись на крыши конур, и ждали, когда хозяева сжалятся и запустят в дом…
Дождь прекратился к обеду. Иван, Димка и Володька взялись за трубу. Сбрасывали старый кирпич, поднимали новый, потом подавали наверх раствор. Толик с Андреем тоже не сидели без дела, чистили канаву, чтобы поскорее ушла вода со двора. Степка ремонтировал чердачную лестницу. Женщины вычерпывали воду из подвала, готовили поесть, прибирались в доме.
— Хоть теперь спокойно заживете, никто душу мотать не будет, — пожалела Настя мать.
— Через сорок ден, глядишь, оставит в покое.
— А что может сделать? — оглянулась в испуге.
— Да разве его угадаешь? — отмахнулась вяло.
— Мам! Давай на это время ко мне!
— Хозяйство кто доглядит, Вовке не порваться на части. А Прошке, коль моча в голову долбанет, всюду достанет. Нынче под утро вовсе задергал. Щипал, совсем измучил. Гля, все руки в синяках, — задрала рукав халата.
— Гляньте, всю до черна исщипал изверг! — возмутилась Настя.
— Всю жизнь с ним вот эдак маялась, — призналась женщина, тяжело вздохнув.
— Ты хоть на Рождество приедь ко мне в гости, — заранее пригласила Анна.
— Коль доживу, може наведаюсь, — ответила устало.
— А к нам? — спросила Клара.
— Ты, поначалу семью наладь, а уж опосля зови. К разводягам не поеду. На что мне душу свою рвать. Я не меньше, поболе тебя пережила и вынесла. Но семью не порушила. Детей не опозорила разводом. Хоть причин хватало выше макушки.
— Наверное, любила? — спросила Клара.
— То поначалу, а посля все ушло. Все с души выбил и вытравил. Остался страх и стыд перед детьми…
— Да кто бы тебя осудил? — качал головой Степан.