Последний троллейбус

  Последний троллейбус, по улицам мчи,

  верши по бульварам круженье,

  чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи

  крушенье, крушенье.

  Б. Окуджава

  Утро добрым не бывает. Особенно, если проспишь. И сегодняшнее эту расхожую мудрость полностью подтвердило. Александр уныло посмотрел на осколки любимой кружки в луже кофе на полу - а ведь только вчера домработница квартиру отдраила.

  Попытался убрать безобразие бумажным полотенцем, но только размазал коричневую жижу и порезался - не сильно, но достаточно неприятно. В комплекте с не прозвеневшим будильником, ушибленной о ножку стула ногой и прокисшими сливками тенденция вырисовывалась неприятная. Александр попытался настроиться на позитивный лад: хорошо, что все неприятности случились с утра, дальше всё пойдёт нормально. Не помогло - на лобовом стекле обнаружилась маленькая, но уверенно расползающаяся трещина.

  К офису своей фирмы подъехал ближе к одиннадцати в состоянии тихого бешенства. И обнаружил на месте очаровательной секретарши вредную старуху из канцелярии. Выслушал новости о Лидочкином аппендиците и понял, что хорошего сегодня лучше не ждать.

  Кому бы разнос устроить? У самой двери повернулся к канцелярской ведьме: - Юриста ко мне, быстро.

  - Александр Андреевич, вас директор синегорского завода уже час ждёт, он на десять был записан.

   Хотел сказать, что пусть и дальше ждёт, но наткнулся на насмешливо-понимающий взгляд - как её там, Ольга Петровна вроде бы - и трусливо передумал: - Пусть заходит.

  Директор начал уныло исполнять старую песню о необходимости срочной замены аж пяти станков. Да какие там станки - дрова, носящие гордое название корпусной мебели эконом-класса, полтора алкаша с одним топором клепать могут! С трудом выпроводил несчастного управленца и подумал, что пора от этой головной боли избавляться - вот сегодня же с Виктором поговорит: продать, закрыть, вообще нафиг сжечь. Повеселел, затребовал кофе и погрузился в бумаги.

   Кофе оказался на редкость хорошим. Поинтересовался у мымры, что за сорт, и получил ответ, что, мол, обычная арабика.

   - Какая ещё арабика? Ладно, капсулы какого цвета?

   - Какие капсулы? Кофе молотый, джезва медная.

   - Не понял, вы что, сами варили? Зачем? У вас в приёмной кофе-машина стоит, попросите там, чтобы научили обращаться.

  - Извините, вы попросили кофе, я кофе и сварила. В следующий раз буду знать, что вам нужен напиток из кофе-машины.

  Александр пригубил, посмаковал, и рассеянно кивнул: - Мда, неплохо. Я, оказывается, от нормального вкуса уже отвык.

  Поднял голову и взглянул на стоящую перед ним даму: идеально уложенные седые волосы, элегантный костюм, строгая блузка, едва заметная доброжелательная улыбка. Выслушал своё расписание на сегодня, покорно кивнул, так же покорно подписал документы - каждый с кратким, но исчерпывающим комментарием. Да, это не Лидочка, это действительно высокий класс.

  День продолжился точно так же, как и начался: уволился продажник и, похоже, уволок кусок клиентской базы, проверенный поставщик сообщил, что не уложится в сроки с доставкой фурнитуры для элитной мебели...

  После обеда позвонил Виктор, и попросил перенести встречу часов на десять - раньше никак. Ну, ради старого и надёжного партнера можно и задержаться, тем более, что разговор будет непростым.

  Выскочив из Витькиного офиса ближе к полуночи, Александр проклинал и неудачный день, и придурка-партнера. Раньше, когда они вместе создавали фирму, таких разногласий не было. Совместными усилиями компания вошла в десятку крупнейших, с многочисленными салонами и несколькими фабриками, и с исключительно радужными перспективами. А Виктор уже полгода твердит о надвигающемся крахе и о необходимости срочного изменения планов производства. И ещё издевается и над Сашиным увлечением эксклюзивом, и, особенно, над последними моделями: розовое с золотом, мечта светской львицы. Понимал бы ещё что. На последних презентациях все восхищались. Особенно та блондинка, с губами такими... Да, а печень он за последнюю рекламную кампанию слегка посадил.