Последний вампир. Черная кровь. Красные кости - страница 7

Этой ночью я беспокойна и испытываю жажду. Как часто мне нужна кровь? Я начинаю жаждать ее после недельного перерыва. Через месяц я уже не могу думать ни о чем другом, кроме пульсирующей вены на шее. Я теряю силы, если это длится слишком долго. Но я не умру без нее, во всяком случае быстро. Я обходилась без человеческой крови по шесть месяцев, в безвыходном положении я пью кровь животных. Но по–настоящему меня насыщает только человеческая кровь, думаю, ее жизненная сила необходима мне больше, чем кровь сама по себе. Я не могу дать определение жизненной силе, кроме того, что она существует: ощущение бьющегося сердца, жар желаний в каждой капле крови. Жизненная сила животных намного грубее. Когда я пью кровь человека, я словно впитываю часть его сущности, его воли. А чтобы прожить пятьдесят веков, нужно много воли.

Люди не превращаются в вампиров после того, как я укушу их. И не превращаются, если выпьют моей крови. Выпитая кровь, проходя через пищевод, распадается на много частей. Я не знаю, откуда пошли легенды, будто укус может вызвать трансформацию. Я могу превратить человека в вампира, только обменявшись с ним кровью, большим количеством крови, она должна наполнить его кровеносную систему, прежде чем он станет бессмертным.

Конечно, сейчас я не превращаю в вампиров.

Я еду на юг вдоль побережья. Останавливаюсь в Северной Калифорнии. Уже поздно. У дороги находится бар, довольно большой. Я уверенно вхожу. Мужчины осматривают меня и обмениваются взглядами со своими дружками. После моего тяжелого взгляда бармен не спрашивает у меня удостоверение личности. Здесь намного больше мужчин, чем женщин. Я ищу определенный тип, того, кто проездом, и замечаю подходящую кандидатуру, в углу, в одиночестве. Он большой, крепкий и небритый; его теплая куртка не грязная, но на ней пятна масла, которые не вывелись за последнюю стирку. У него довольно приятное лицо, он сидит один на один со своим холодным пивом. Он шофер–дальнобойщик, я знаю этих людей. Я часто пила их кровь.

Я сажусь прямо перед ним, и он смотрит на меня с удивлением. Я улыбаюсь; выражение моего лица может обезоружить так же, как и насторожить, но он рад меня видеть. Он заказывает мне пиво, и мы болтаем. Я не спрашиваю, женат ли он, хотя это очевидно, и он не касается этой темы. Через некоторое время мы уходим, и он везет меня в мотель, хотя меня устроило бы и заднее сиденье его грузовика. Я говорю ему об этом, но он хлопает меня по коленке и качает головой. Он джентльмен, я не убью его.

Пока он раздевает меня, я кусаю его за шею. Он стонет от удовольствия и запрокидывает голову назад, не очень понимая, что я делаю. Он остается в этом положении все время, пока я пью, загипнотизированный ощущением, будто я кончиками ногтей ласкаю все его тело. Мои ощущения мне хорошо знакомы, как обычно, сладки и естественны, так же естественны, как занятия любовью. Но мы не занимаемся сексом. Вместо этого я прикусываю язык, и капля моей крови падает на его рану, она заживает мгновенно, без следа, и я оставляю его отдыхать. Я выпила около литра его крови. Он будет крепко спать, может, на следующее утро проснется с легкой головной болью.

— Забудь, — шепчу я ему на ухо.

Он не запомнит меня. Они редко запоминают.

Следующим утром я сижу на уроке истории мистера Кастро. На мне модное дорогое платье кремового цвета, украшенный вышивкой подол заканчивается в десяти сантиметрах выше колен. У меня очень красивые ноги, и я не прочь выставить их напоказ. Я распустила свои длинные волнистые волосы. На мне нет ни макияжа, ни драгоценностей. Рей Райли сидит справа от меня, и я с интересом изучаю его. Урок начнется через три минуты.

Его лицо выражает такую глубину, о которой его отец мог только мечтать. Он подстрижен по молодежной моде, у него вьющиеся темные волосы и чеканный профиль. Однако через его природную красоту проступает внутренний характер, который почти насмехается над ней. Он уже больше мужчина, чем мальчик. Это видно во взгляде его карих глаз, мягком, но быстром, в том, как он молчит, когда обдумывает сказанное другими учениками. Он размышляет и принимает или отвергает то, что ему говорят, не заботясь о том, что подумают другие. Он сам за себя. И мне это нравится.