Последний вечер в Лондоне - страница 22

– Идет миссис Рэтклифф, – сообщила Элис в своей обычной отрывистой манере. – И она, кажется, не в очень хорошем настроении. Люсиль ушла до того, как ей подогнали наряд к последнему показу, а миссис Сейнт-Джон со своей дочкой уже едут сюда и ожидают, что им покажут весь гардероб. Полагаю, сейчас полетят булавки.

Одетта и Фрея успели подняться до того, как дверь в примерочную распахнулась, впуская их начальницу миссис Рэтклифф. Ее толстые щеки и бюст колыхались. Одной рукой она схватилась за дверной проем, вторая держала украшенное узорами вечернее платье из крепа. Командный голос миссис Рэтклифф Ева тоже с удовольствием передразнивала, когда была уверена, что начальница не слышит.

Миссис Рэтклифф подняла очки, висящие на цепочке на ее объемистой груди, словно якорь на борту судна, и водрузила их на кончик носа.

Сделав два глубоких вдоха, она обвела взглядом комнату, на секунду остановилась на Прешес, затем на Еве, после чего оглядела и всех остальных моделей, полураздетых в разной степени.

– Мне нужна модель подменить Люсиль, кто-то высокий и худой, чтобы ничего не подгонять. – Ее взгляд снова упал на Еву. – Давай ты. Приступай. Одевай это и спускайся в примерочную как можно быстрее. Подойди к мистеру Данеку. Он приведет тебя в презентабельный вид, прежде чем ты пойдешь в шоу-рум. Клиент требовательный, нельзя, чтобы ты выглядела уставшей и бледной как смерть.

Ева встала, проследив, чтобы спина была ровной, а плечи отведены назад.

– С удовольствием.

Она смахнула с плеч пеньюар, порадовавшись, что из-за усталости не успела снять чулки, трусики и бюстгальтер с открытой спиной.

Миссис Рэтклифф, поджав губы, снова посмотрела на Еву.

– Отлично. У тебя пять минут. И ни минутой больше. Мы и так сильно отстаем, и дальше откладывать нельзя.

– Нет, миссис Рэтклифф, – произнесла Ева, беря платье.

Как только начальница ушла, Прешес бросилась к Еве и забрала у нее платье.

– Фрея, Одетта, помогите, пожалуйста, Еве надеть платье. А я возьму ее туфли.

Одетта скомандовала:

– Закрой глаза и подними руки.

Ева так и поступила. Две модели через голову надели ей платье, аккуратно, чтобы не поцарапать булавками.

Прешес поставила хорошие туфли Евы – с ремешками, на высоких каблуках, которые они вместе купили после первой зарплаты, – перед ней на пол, вставила в них сначала одну, потом вторую ногу, а Одетта и Фрея тем временем подгоняли платье прямо на теле модели.

Прешес быстро расчесала волосы Евы и заколола их в небрежный пучок.

– Ну просто картинка, – сказала она. – А теперь поторопись. И главное, не споткнись. Я останусь и помогу тебе переодеться.

– Да не стоит. Кроме того, разве ты не должна сегодня идти в кинотеатр с тем молодым адвокатом, с которым познакомилась на прошлой неделе?

– Подождет. Я слышала, миссис Сейнт-Джон та еще хамка, так что тебе потребуется дружеское лицо и рука помощи каждый раз после возвращения из шоу-рума.

Ева улыбнулась с облегчением, бо́льшим, чем могла признаться самой себе.

– Спасибо. Я – твой должник.

– Я это запомню. А теперь иди. Встретимся в примерочной.

Ева отрывисто кивнула, а затем выбежала за дверь.

– Только булавки не выдергивай, – крикнула ей вслед Прешес, но Ева не останавливалась, пока не добежала до примерочной. Она обрадовалась, что кроме визажиста там никого не было.

– Мистер Данек! – с жаром воскликнула она, приблизившись к его рабочему столу с разбросанной косметикой.

– А, прекрасная Этель, – произнес он, улыбнувшись ей в ответ.

– Ева, помните? И я все еще работаю над фамилией, которая подойдет мне лучше, чем Молтби.

– Ну конечно. Я постараюсь. У меня есть для тебя несколько помад, которые, думаю, тебе понравятся.

Невысокий, жилистый мужчина лет шестидесяти с неопределенной европейской внешностью и седой шевелюрой, мистер Данек обычно воспринимался немым: он никогда не разговаривал, подготавливая девушек к показу. Ева подозревала, что это из-за того, что никто с ним не заговаривал. Ее подозрения подтвердились, когда она заметила, как перед прогоном мистер Данек, нагруженный коробками и сумками, пытается взобраться на крыльцо мастерской Луштак. Она предложила ему помощь. Он с благодарностью принял ее и даже улыбнулся, показав на удивление белые зубы.