Последний властелин - страница 60
— За вас, хозяин, в огонь и в воду.
Чак обратил внимание, насколько у Ниэгро грустное лицо, а в глазах — боль и страдание. Он осмелился задать вопрос:
— Вас что-то беспокоит?
— Ох, Чак! Ты осведомлен о моих делах лучше других. Один провал следует за другим. Еще немного, и от фамилии Властелин останется пустая формальность.
— Неужели ситуация настолько сложная? — тихо спросил Чак.
— Сложная? Не то слово: безнадежная!
— И нет никаких средств?..
Ниэгро посмотрел на него задумчивым взглядом:
— Есть одно средство. И есть человек, способный помочь мне.
— Кто он? Где его найти? — Чак догадался, что Властелин не случайно завел с ним разговор.
— Это ты, Чак, — ответил Ниэгро.
— ?!!
— Многие годы, нет, столетия, наши предки были вместе. Нам вместе быть и дальше. Ведь так?
— Конечно, хозяин.
— Тогда помоги мне!
— Все, что прикажете.
— Приказывать в таком деле не могу. Я прошу…
— Господин Ниэгро, — пробормотал Чак. — Я выполню любое ваше желание. Даю слово!
— Спасибо, брат, — Властелин крепко обнял слугу. — Я знал, что на тебя можно положиться.
А дальше Ниэгро вдруг повел себя очень странно. Он подозрительно оглянулся по сторонам и зашептал:
— Не бойся! Неприятностей не будет! Мэр — мой друг и зависимый от меня человек. Начальник полиции, председатель суда — также свои в доску. Никто и никогда… Не бойся!
Чак вопросительно посмотрел на хозяина. Он не знал, чего ему бояться. И что он должен сделать?
Ниэгро понимал, что его следующие слова станут ключевыми («Только бы не спугнуть!»). Он произнес их тихо-тихо:
— Надо убить Ирину Дубровину, мать Оливии.
А вот Чаку показалось, будто его оглушили криком. Он смотрел на хозяина широко открытыми глазами:
— Что вы сказали?
Ниэгро спешил довести дело до конца:
— Нет другого выхода. Иначе конец… А так деньги матери получит Оливия. И все вернется на круги своя. Я поправлю дела.
— Хозяин, вы понимаете, о чем просите?
Властелин отчаянно ударил ногой по дереву:
— У нас мало времени, Чак!.. Не то! У нас нет времени. Ты ведь знаешь, какая компания началась в прессе против меня и моей империи. Это спланированная акция. Меня пытаются разорить. А деньги Дубровиной… О, как они помогут сейчас! Они спасут всех нас! Чак, брат мой, ты обещал! Ты дал слово!
Чак почувствовал, что все вокруг него закружилось, куда-то понеслось. И в этом неожиданном вихре перед ним возник образ старушки Ирины, которая… улыбнулась ему.
«Я сплю и вижу ужасный сон! — подумал слуга. — Надо как можно скорее проснуться!»
Увы, это не сон! Стояло раннее утро. Он находился в зеленом лесу в имении Властелинов, где хозяин говорил ему страшные слова. Кроме Чака их слышали только немые свидетели — деревья, да внезапно налетевший ветер, который не стал их разносить по свету, а стыдливо спрятал в своем предательском вое.
Этот вечер был так похож на многие другие вечера. Ирина Дубровина вышла из особняка, почувствовав легкую прохладу, сильнее укуталась в белую шаль из тончайшей шерсти, связанную какой-то замысловатой вязью и украшенную длинными кистями. Ее экономка Наташа, с которой они знакомы много-много лет, всплеснула руками:
— Не слишком ли легко вы оделись?
«Верная Наташа, — подумала Дубровина, — она искренне заботится обо мне. Ей просто не о ком больше заботится!»
— Шаль теплая. И не холодно вовсе.
— А мне кажется — ветерок, да и дождь может начаться. Остались бы вы сегодня дома.
— Как я могу остаться дома, когда врачи рекомендуют каждый вечер гулять. После этих прогулок у меня прилив сил. Я словно молодею.
— Где уж там! — махнула рукой Наташа. — Мы с вами не молодеем. К сожалению…
— Перестань так сумрачно смотреть на вещи. Мир прекрасен и удивителен.
— Не для нас! Это для девочки типа Таис…
Наташа осеклась, потому что ненароком коснулась сердечной раны Ирины. Больше всего на свете Дубровина обожала внучку и ее опытному взгляду была видна трагедия Таис.
— Да это что такое! — заворчала Наташа (вот ведь вечная ворчунья!). — Девочка для них как чужая. Сколько раз говорили, чтобы жила у вас. Я бы ее так любила! Я бы ее научила…
Дубровина вновь с улыбкой прослушала монолог Наташи о том, чему бы она научила Таис. И грустно произнесла: