Последний властелин - страница 9

Взгляд зеленоглазой женщины упал на бумаги, которые просматривал Антоний.

— Грай Торредо, основатель рода Властелинов! — горько сказала она. — С него все и началось. Ровно двести лет назад.

— Я читал, но ничего не понял.

Агнет поднялась и протянула руку Антонию:

— Пойдем. Ты УВИДИШЬ ЕГО!

— Грая Торрредо? — Антоний посмотрел на свою собеседницу как на безумную.

— Да! Сейчас ты пройдешь сквозь время. А потом вернешься в исходную точку: в тот же день, час, минуту, когда начал свое необычное путешествие.

— Нелепость! Бред!

— Поверь, Антоний, есть на земле узловые точки, где не существует понятия «необратимость времени». Одна из них находится здесь, в этом красном кабинете…

Агнет вдруг прервалась, лицо ее побелело, глаза засверкали. Почти тут же Антоний услышал дикий крик птицы. Он обернулся и увидел, как громадный черный гриф отчаянно бьется в стекло, но, видимо, прорваться в красный кабинет ему было пока не под силу. Но он продолжал и продолжал БИТЬСЯ О СТЕКЛО, оставляя на нем кровавые пятна.

— Скорей давай руку! — торопила Агнет.

Антоний медлил. Червь сомнения начал подтачивать его только что зародившееся доверие к зеленоглазой женщине. Он может сделать шаг, который станет для него роковым.

— Скорее!..

Антоний вновь обернулся к окну. Ярость черного хищника не знала предела. Желтые глаза птицы готовы были спалить и Антония, и Агнет, и весь мир! Очевидно, что когда-нибудь она разобьет стекло и ворвется сюда. Выбора у Антония не оставалось. Он протянул руку!

— Теперь слушай, четко подчиняйся моей команде и запоминай. В следующий раз ты должен будешь СДЕЛАТЬ ЭТО САМ… Каждая клетка твоего тела наполняется легкостью. Ты сбрасываешь себя ненужный груз мыслей, чувств, эмоций, сомнений, уходишь в себя. Нет ничего: ни твоего поместья, ни этой комнаты, ни черной птицы. Нет самого Антония, как облаченного в плоть физического лица. Ты теряешь вес, теряешь тело…

Электрический заряд пронзил Антония. От боли он чуть не задохнулся. Окружавшие предметы теряли реальные очертания, превращаясь в подобие геометрических фигур. Потом он и вовсе видел лишь числа, на которые раскладывался каждый компонент окружающего его пространства. Звуки стали однотонными, вибрирующими, сквозь них в мозг врывалась команда:

— …Ты прорываешь телесную оболочку!

В ту же секунду он стал легким, как перышко, и его понесло в какую-то черную дыру. На мгновение его охватил страх, но тут же последовала новая команда о недопустимости каких-либо эмоций.

Теперь он был в полной, без единого запаха черноте, купался в ней, как в бесконечном море. Он не представлял, сколько времени пробыл в таком состоянии, да это его и не интересовало. Но, постепенно, точно огоньки маяков, появились крохотные светящиеся точки. Они складывались в необыкновенные узоры, но отринувший любые чувства Антоний не мог любоваться их красотой. Мозг безразлично констатировал, что точек больше и сами они крупнее. Постепенно они превращались в огромные дыры, прорывающие черное полотно. Рваное черное полотно становилось все более тонким и наконец исчезло совсем. Перед Антонием возникло огненное солнце. Мир вновь наполнился запахами. Сердце Антония радостно забилось.

Но тут же он понял, что радоваться нечему: запахи, которые он ощутил, были запахами гари, пыли, дыма и пожарищ. Антоний увидел толпы бегущих куда-то людей, услышал их плач и стоны. Он пришел в ужас, обернулся, пытаясь найти Агнет. Однако зеленоглазая женщина исчезла, предоставив Антонию возможность (как и предупреждала!) разобраться во всем самому.

Невидимое тело Антония металось среди несчастной, обезумевшей толпы. И вдруг… он заметил необычайно похожего на него юношу с темно-русыми волосами и синими-синими глазами…

Антоний невольно слился с ним.

Люди бежали, как стадо, лишенное вожака. Бежали женщины, старики, дети и, главное, молодые здоровые мужчины. Бежали, кто как может: богатые ехали в запряженных лошадьми повозках, бедные — до дыр протирали по камням последние башмаки. Иные тащили набитые барахлом котомки, другие с трудом прикрывали тела последним, вконец изношенным тряпьем. Плакали дети, умолявшие взрослых дать им хоть немного еды. Но еды не было. И только богачи тайком, чтобы не быть закиданными камнями, пожирали свои запасы.