Последний военный демократ - страница 39

— А мы здесь надолго? — Посмотрела на Кащеева Глафира.

— Все, от него зависит. — Указал он на Андрея. — А тебе что, здесь понравилось?

— Еще-бы, такой уютный и красивый дом. Я о таком даже и мечтать не смею.

— Ничего особенного. — Пожал плечами Кащеев. — Мой дом, намного лучше, и уютней.

— Это, ты о своем каменном недоразумении говоришь? — Улыбнулся Андрей. — Там-же, кроме голых стен, ничего и нет.

— Я не обязан обустраивать разные сараи, в которые меня люди поселили. А ты, как раз в таком сарае и был. — Глафире показалось, что сейчас Кащеев покажет Андрею язык. — Глафире, я говорил о своем доме, куда, разным прощелыгам, хода нет.

— Прощелыга, это как понимаю, я. — Ткнул себя в грудь пальцем Андрей.

— Ну, не я же. — Пренебрежительно пожал плечами Кащеев.

— А ну-ка, прекратите сейчас-же. Взрослые люди, а ведете себя как дети малые. — Встала между ними Глафира. — Вы еще поплюйтесь.

— Еще чего не хватало. — Гордо вскинул голову Кащеев.

— Не волнуйся Глафира, драки не будет. Если он нарвется, будет просто избиение. — Посмотрел на Кащеева Андрей. — Послушай, доходной. Ты там что-то насчет того говорил, что я кого-то поматросил и бросил. Меня это задело. Может я и без памяти, но точно уверен, что так поступить не мог.

— Расслабься. — Махнул рукой Кащеев. — С этой мадам, до сих пор, никто ужиться не смог. И не называй меня доходной. Обидно. Если я тебя Иванушкой дурачком называть буду. Тебе, будет приятно?

— Ладно. — Подумав некоторое время, согласился Андрей. — Договорились.

— О какой мадам речь? — Поинтересовалась Глафира.

— Да, о Василисе. Которая, в одном варианте, прекрасная, а во втором, ну очень премудрая. Сколько же она из меня нервов достала, да кровушки попила. Бррр. — Передернул плечами Кащеев. — Какое имя, таков и характер. Одним словом, Басилевса.

— Что-то мне кажется, что наговариваете вы. — Нахмурилась Глафира.

— Ничего я не наговариваю. Сказка это сказка, а жизнь совсем другое дело. А я, между прочим, с ней жил. У меня и так, проблемы с общением были, а после нее я вообще в людей верить перестал.

— В людей, или женщин? — Уточнил Андрей.

— А-а. — Махнул рукой Кащеев, и отвернулся.

— Хорошо, с тобой понятно. А что насчет меня? — Допытывался Андрей.

— Да, запилила она тебя. Ты ведь не я. Тебе вообще по жизни мало что надо. А ей же, комфорт подавай. В один прекрасный день, ты под шумок и свалил. Между прочим, люди за тебя рады были, что ты, наконец, на волю вырвался.

— А с ней что? — Зло спросила Глафира.

— Да, ничего. Нашла себе другого дурня. Не обижайся, я не тебя имел в виду. — Повернулся Кащеев к Андрею.

— А что на правду обижаться. К тому же, мы походу, оба в одной упряжке побывали. — И Андрей с Кащеевым засмеялись.

— Ладно. — Отсмеявшись, сказал Кащеев. — Пора и делом заняться. Сколько мы здесь пробудем, неизвестно, нужно слегка дом в порядок привести.

— В какой порядок? — Хмурясь, спросила Глафира. Может эта Василиса, и на самом деле была стерва, но все равно неприятно. — Тут, и так, все в порядке.

— Все, да не все. — Ответил ей Кащеев. — Домового нету, а дом без домового, мертвый дом. К тому же, нечисть всякую отгоняет.

— Нечисть? — Переспросил Андрей, и, переглянувшись с Глафирой, зашлись смехом.

— Ха-ха-ха, как смешно. — Посмотрел на них Кащеев. Потом улыбнувшись, бросил. — Я скоро. — И исчез.

Мы, ждем божественных вещей,

А прилетают, только муки…

Вчера вечером, после нашего возвращения, состоялся серьезный разговор. Между прочим, не я был инициатором той беседы. Видно, получив нагоняй от своих жен, разговор начали взрослые мужики. В принципе, их понять можно, они ремесленники, а не воины. И оружие берут в руки, только тогда, когда их семьям грозит непосредственная угроза. Да и то, с оглядкой. Ведь если поселение захватят, они самое драгоценное, что в этом поселении есть. А если в руках оружие, кто там будет разбираться, кем ты являешься на самом деле. Да и семьям их, особо ничего не грозит. Потому как с семьей, ремесленник гораздо больше стоит. Семья, это такой якорь, который лучше любых цепей держит. Да и на внешние рабовладельческие рынки они попадают, ну очень редко, потому как любому князю, аль боярину самим нужны. Это же прямая экономическая выгода.