Последний военный демократ - страница 8

— Он чужой здесь.

— Ты тоже когда-то был чужим.

— Все, все. Я понял, что совершил ошибку. Но поверь, я не собирался это делать. Я тебе еще раз говорю, я честно, сам не понимаю, как это вышло.

— Интересно, он нас слышит, или в отключке.

— А есть разница?

— Поживем, увидим.

— Лада, что ты делаешь?

Ответа я не услышал, мою голову нежно приподняли чьи-то невидимые руки, и поднесли к моим губам емкость, из которой в мой рот потекла живительная влага, успокоившая бушевавшую в моем теле энергию.

— Ну как он, живой?

Я открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Вадима. Первая мысль, пришедшая мне в голову.

— Хазары?

— Те, что живы, остались, улепетывают так, как будто за ними вся нечистая сила гонится. Забудь о них, Боги через тебя наказали их, за их преступления. Слава Перуну, что не оставил нас в трудную минуту, как только доберемся до капища щедрую жертву ему преподнесу. Если честно, я раньше не очень верил в богов, но то, что увидел.

— А что ты увидел? — Сам-то я не видел ничего, и было очень интересно, что здесь произошло.

— Как, что? Молния ударила из чистого неба прямо в тебя, а потом из тебя по Хазарам. Куда ты мечом тыкал, туда и лупила. Да ты глянь, сколько их полегло.

Я сел и огляделся, из такого положения мало что было видно, поэтому я попробовал встать, но ноги почему-то не слушались. Я чувствовал в себе столько силы, а встать не мог. Но мне, тут же помогли, подхватив под руки. Увиденное, не сильно меня обрадовало. Вернее, вообще не обрадовало. Не скажу, что я смотрел на трупы людей и лошадей равнодушно, или радостно, просто сам не мог понять, что же я ощущаю. Наверно более подходящее слово, пустота.

— Отбились, и ладно. Пойдемте уже.

Мы те, кто есть.

И в этом наша суть…

В салоне машины Глафира лучше рассмотрела парня. Ее ровесник, на вид, не больше 25 лет. Можно было-бы сказать, что довольно приятной наружности, если-бы не страшный шрам, разделяющий лоб на две половины и оканчивающийся возле переносицы. На нем была одета простая ветровка, под ветровкой видавшая виды тельняшка, штаны цвета хаки, и тяжелые армейские ботинки. Короче вид вполне не презентабельный. Не бомж, но где-то рядом. Хотя одежда чистая, и что главное потом не воняет.

Затянувшаяся пауза, слегка, начала раздражать. Парень, даже и не думал начинать, какой-нибудь разговор, а это обидно. Сидел, отвернувшись, и разглядывал лес, вдоль дороги, как будто больше, и посмотреть не на что.

— Может, хоть скажешь, как тебя зовут? — Не выдержала Глафира.

— Андрей. — Все также, продолжая рассматривать проносящийся мимо лес, просто ответил незнакомец.

— А, меня Глафира, если конечно, тебе это интересно. — Не удержалась от шпильки, девушка.

— Очень интересно, я просто не знал, как начать разговор.

— «Врет, конечно», — подумала Глафира, но раздражение, от невнимания к своей персоне, улеглось.

— Тебя где, в городе, высадить лучше?

Андрей, повернулся к Глафире, выдержал небольшую паузу, что-то явно обдумывая, и сказал.

— Лучше всего, немного не доезжая, или на кольцевой.

— Ты, где-то там живешь?

— Нет, до дома мне еще далековато, но так, будет лучше.

— Да ладно, могу и до дома подвезти. Чего уж тут. — Как-то, само собой, вырвалось у Глаши.

— Я, в Минске живу.

Сказанное, не сразу дошло, до Глафиры.

— Постой, это в столице Белоруссии? — Уточнила Глафира.

— Да. — Просто, ответил Андрей.

— А сюда, чего тебя занесло? На заработки приезжал?

— Нет, я издалека иду.

— А издалека, это откуда?

— Ну, с далекой, южной страны.

— Если не хочешь говорить, так, так и скажи, я обижаться не буду. — Надула губы, Глафира.

— С Афганистана я иду. — Еле слышно, проговорил Андрей.

— Ого, — удивилась Глафира, — это, как тебя туда занесло? Чего, ты туда поперся?

— Меня никто не спрашивал. Как, впрочем, и других парней, которые со мной служили. Просто, нужно было выполнить, свой интернациональный долг, и помочь братскому народу, строить счастливое будущее.

— Не поняла. Сейчас-же вроде, там наших нет. Там, кажется, амеры воюют.

— Сейчас, да. А раньше, мы воевали.

— Шутишь, да? — Обиделась Глафира. — Там, война закончилась, меня еще на свете не было.