Последний выход - страница 26

А когда мы выбрались наружу, стреляли уже и там: сержант и ефрейтор палили от ворот из автоматов, снайпер долбил сверху, но основной бой разгорелся в районе моста. Это продолжалось невыносимо долго, никак не меньше пяти минут я стоял, сцепив зубы, и считал на слух количество действующих стволов. Плотность огня неумолимо падала, при этом звуки боя смещались в нашу сторону — армия отступала. В конце концов остались только «калашников» и одна «ГП». Надо понимать, двое уцелевших закрепились на деревьях, других укрытий в той стороне просто не было.

Сбоку набежал консультант Олег Васильевич и навалился на левую створку ворот, собираясь закрыть, но сержант оттолкнул его и заорал что-то неразборчивое, не прекращая при этом стрелять. Консультант тут же оставил ворота и бросился в убежище.

— Пошли, чего тут стоять?! — подтолкнул меня Дикобраз и мы тоже побежали внутрь. Уже на лестнице в подвал столкнулись с Оператором и снайпером, спускавшимися с первого этажа.

— Они через забор лезут! — крикнул он мне на ходу, словно бы оправдываясь. — Там снорки, понял? — Ответить я не успел, да и незачем было уже отвечать — раздался первый взрыв…

Эти суки не стали ждать, к тому же положили не пару вакуумных навесом, а полную кассету фугасных… Последний взрыв был особенно мощным, видимо, шарахнули две разом.

В нашем бункере за истекшие двое суток ничего принципиально не изменилось. Также светила на стене люминесцентная лампа, последнее глыбино приобретение, почти на тех же местах лежали вещи. Только в кухонном углу возле примуса выстроились в ряд армейские котелки и кружки. И все было засыпано ровным слоем пыли, просыпавшейся с потолка в результате обстрела. Песок скрипел и на зубах.

— Чего стоишь? — толкнул я плечом единственного уцелевшего солдата, после того как затих наверху грохот падающих камней. — Наручники снимай!

— Двери ж завалило… — шепотом ответил тот.

— Тем более. Что мне, скованным теперь помирать?

— Ключи у сержанта остались. — Виновато ответил снайпер.

— Твою мать… — сказали мы с Дикобразом.

— Дайте-ка я попробую. — вклинился в беседу Оператор. Он достал швейцарский нож, открыл какой-то особенно хитрый крючок в наборе и поковырявшись в замках с полминуты, освободил поочередно нас обоих.

Неплохо учат в ихнем ВГИКе, однако…

После этого я первым делом вооружился. Выбирать откровенно говоря было не из чего — арсенал Глыбы и остальных военные забрали вместе с ними, а из того, что было конфисковано вчера я обратно выбрал свою помповуху — кожановская «гадюка» мне доверия совсем не внушила. Патронов было вполне достаточно — остались от покойных коллег. С оружием в руках я вновь почувствовал себя человеком, способным о себе позаботиться, и первым делом проверил дверь — она не открывалась.

— Я так понимаю — сказал Дикобраз — перекрытия обвалились…

— Самим точно не открыть. — поддержал его консультант. — И оба посмотрели на меня, как будто у меня кармане лежал отбойный молоток.

— Что делать-то будем?! — тонким голосом спросил солдат. Как уж там его фамилия? Левченко, что ли…

Я глянул на него повнимательней. Зрачки расширены, испарина на лбу, что-то сглатывает непрерывно и винтовкой своей во все стороны тычет — картина ясная. Парень, что называется, поплыл и сейчас находился в одном шаге от истерики. Только что на его глазах погибли все его товарищи, а сам он оказался замурован в подвале в совершенно незнакомой и не слишком дружелюбной компании — при таких условиях и покрепче его люди ломались…

— Сейчас — ответил я, стараясь говорить медленно и внятно, — мы все сходим за угол и отольем. Потом отложим в сторону оружие и ляжем на живот, закрыв голову руками. Лучше всего принять по паре таблеток аспирина и зажать в зубах что-нибудь типа ремня от автомата. Потому что до Выброса остались считанные минуты. Впе-е-е-ред!!! — гаркнул я и первый пошел в дальний угол подвала.

Начало Выброса все ощущают по-разному: лично у меня он начинается с мурашек по коже и закладывания ушей.

По часам Выброс продолжается меньше минуты, но за это время каждый успевает пережить и прочувствовать столько, что любому мазохисту хватит ощущений на год вперед: жар во всем теле, гул в ушах, ощущение стремительного полета-падения, а вдобавок ко всему еще и острое удушье. Случаются при этом самопроизвольные мочеиспускания, бывает пена изо рта, как при эпилептическом припадке.