Последний звонок. Том 2 - страница 26
На рынке я за неделю-то обжился. Обвешивать они тут мастера, ну да и я не пальцем деланный. Торгаши меня уже запомнили, одного раза хватает — рявкнуть, дальше они дурку включать не решаются. Курицу я купил, зелени свежей взял. Потом конфет развесных набрал, да печенюшек всяких.
Домой приехал — Кай в столовке с ноутом сидит, а девку не видать.
— Чего такой смурной? — спрашиваю. — Не вышло, что ли, ни фига?
— Да выйти-то вышло… Кино показать?
— Давай.
Кай ноут ко мне развернул.
На экране — парковка сегодняшняя. Девку увидел. Сперва не понял, куда идет, потом сообразил — к чмыревой будке. Шла она небыстро, озираясь. Под машины заглядывала, вроде даже орала что-то. А потом как рванет! В будку вбежала, чмырь за пультом аж подпрыгнул. Изображение приблизилось. Я увидел, как девка под пульт залезла, а чмырь ей в куртку вцепился — выдернуть попытался.
— Ну, и на че тут смотреть? — спрашиваю. — Ну, офигел мужик — понятно. Не навешал, и то хлеб. Повезло дуре…
— Да не на охранника смотри! На нее. Видишь, руку на пульт положила?
— Ну.
Положить не положила, допустим, за такие дела чмырь ей разом клешню бы отдавил. Пальцами коснулась — случайно, типа.
— А теперь вот сюда смотри. — Кай мышью щелкнул, и картинка поменялась.
Теперь следаковую камеру стало видно, вблизи. Огонек на ней — показывающий, что запись идет.
— Ну? Камера как камера, хрен ли смотреть?
— Сейчас… Вот. — Кай снова щелкнул, остановил запись. — Видишь?
— Да ни фига я… Блин. Огонек погас?!
— Вот именно. Она сумела камеры отключить. Ненадолго — четыре с половиной секунды — но сумела.
— Как?
— А как она с моей карты деньги сняла? Примерно так же, видимо. — Кай полез было за сигаретами, чертыхнулся, пачку назад убрал.
— Так и че ты паришься? Радоваться надо.
— Рано, Витек. — Кай по столу пальцами забарабанил. — Радоваться будем, когда бабло потечет. А пока — рано. Девчонку я еще не приручил, сорваться может. Эх, была б постарше — никаких бы проблем! А так, и возраст дурной, и сама по себе девка непростая. В какую сторону клина поймает, хрен ее поймет. Тут ювелирно действовать надо.
— Пожрать ей надо, а не действовать, — я проворчал. — С утра не жрамши! Да и в завтрак — разве это еда была? Набодяжила какой-то дристни, и ту не доела.
Но Кай уже не слушал. В экран воткнулся, картинками защелкал. Мозговал что-то.
Ну, ладно. У него своя свадьба, у меня своя. Я курицу помыл, бульон варить поставил. Суп-то в эту дурочку не запихнешь, поди — так хоть бульон.
— Ты, это… — Зашел к ней в комнату. Лежит на койке, даже без ящика. Под одеялом свернулась. Шторы задернула, мне тут со свету темно, как в гробу. — Пообедать бы надо.
Заворочалась, села. И как сверкнет глазищами! В натуре, так и вспыхнули фиолетовым. Меня аж кондратий приобнял.
— Вы чего?
Нормально — «чего»?!
— Ты себя в зеркале видала? — говорю. — Ты что с глазами сотворила, дурында? Не вытекут?
— А что с ними? — Нахмурилась. Как есть, Хмура, правильно ее Кай обозвал. И, кажись, в натуре не догнала.
— Зеркало возьми, вот чего.
— У меня нет. — Встала, в ванную прошла. — Не понимаю, чему вы удивляетесь.
И правда, чему тут удивляться? Подумаешь, глаза светятся. Подумаешь — баба, и зеркала нету… Пошел за ней. Впялился в зеркальный шкафчик над умывальником. И правда — глаза, как глаза. Ну, цвет фиолетовый…
— Ой! — Хмура по лбу себя как хлопнет. — Там было написано — флюоресцентные, а я забыла!
— Чего?
— Это линзы, — говорит. — Они и должны в темноте светиться! Но я-то себя только на свету вижу — вот и не наблюдала этот эффект ни разу. Извините, что напугала.
— Шла бы ты, — ворчу, — со своими эффектами! — Досадно стало на себя. Каков герой — игрушки напугался. — Глаза испортишь, что делать будешь?
— Не испорчу.
— Ох, — говорю, — драли тебя мало! Ладно. Жрать пошли.
— Я не хочу. — Тут же опять набычилась.
— А вот это никто тебя не спрашивает! Кай поесть велел — стало быть, иди и ешь.
— Кто велел?
— Александр. — Ничего он не велел, на самом деле. Два часа назад к себе уполз и с тех пор не появлялся. — Сказал, чтоб испытание пройти, надо в форме быть. — Во, вроде правильные слова придумал.