Последняя битва - страница 2

— Самая настоящая сволота, — радостно отрекомендовал мне свой автомобиль сержант, — хуже колымаги мне еще видать не доводилось. Но поедет как миленькая, сэр, точно поедет!

— Я добирался до вас самыми необычными способами, — сообщил мне Холмс. — Пришлось взять эту развалюху — других вариантов не было. Забирайтесь внутрь, Ватсон, и прихватите с собой это. — Он протянул мне серебряную флягу. — Все равно, пока не доберемся до канцелярии, поделать ничего не сможем. Нет-нет, сейчас я ничего объяснять не намерен.

Бренди, этот нектар богов, тут же навеял воспоминания о всяких роскошествах жизни, к которым я и в мирное-то время приучен не был.

— А фляга вместе с содержимым тоже из дворца?

— Бренди сделали французские монахи. Последний из русских царей послал несколько бутылок своему английскому кузену. Фляжка — баварская, ее подарил мне принц Макс.

— Значит, у вас в друзьях сам канцлер Германии, да, Холмс?

— Он — да. А вот в его соотечественниках я не так уверен. Выпейте, Ватсон, и постарайтесь уснуть. Боюсь, силы вам понадобятся раньше, чем мы выполним задание.

Последним, что я увидел, прежде чем провалился в сон, была знакомая худощавая фигура Холмса (он что, похудел? Вполне возможно, а кто нет?) на соседнем сиденье. Он сидел, сложив руки на коленях и опустив голову на грудь. Можно было подумать, что мы просто в очередной раз отъезжаем от Паддингтона.

А осталась ли еще где-то эта обычная спокойная жизнь, за которую мы сражались?

Ту нашу поездку я помню лишь урывками. Какое-то время мы ехали спокойно. Не раз и не два нас останавливали солдаты, такие же запыленные, как и дорога. Потом мы пересели на поезд, затем еще на один. В какой-то момент я нашел у себя в ногах свою старенькую медицинскую сумку — Холмс не забыл про нее, — и у меня на душе почему-то сразу потеплело.

В себя я пришел, когда мы садились в очередной поезд. Внутри наше купе оказалось образцом элегантности и комфорта. Холмс толкнул угловую дверь, за которой обнаружилось давно забытое чудо света — просторная ванная комната, а в ней — щеголеватый проводник, как раз аккуратно раскладывавший по полочкам полный комплект одежды, удовлетворившей бы самого взыскательного джентльмена.

Переодевшись, я почувствовал себя другим человеком. Я присоединился к Холмсу, и мы принялись за завтрак, о котором в наши дни мечтает каждый вечно голодный англичанин.

— Этот костюм, — заметил я, быстро обмакивая дынные шарики в апельсиновый сок, — сидит просто идеально.

— Ничего удивительного, — строго заметил Холмс. — Я предоставил им самое подробное описание. Ладно, Ватсон, ешьте и слушайте меня. Вы знаете, какое сейчас на фронте положение. Последняя атака немцев захлебнулась, но и наша контратака не удалась…

— И американцы опять собираются прислать подкрепление, — заговорил было я, но Холмс тут же меня перебил:

— Вот именно, и немцам это известно не хуже, чем союзникам. В общем, сейчас на повестке дня один практический вопрос — на каких условиях заключать мир. Принц Макс именно ради этого согласился стать канцлером, и все надеются, что он доведет дело до успешного завершения.

— Если и есть человек, которому доверяют обе стороны, то это принц Макс, — согласился я.

— Его кандидатуру негласно одобрили и в Лондоне, и в Париже. Он также вел переговоры с президентом Соединенных Штатов. Разумеется, тайные.

— Ну наконец-то! — воскликнул я с набитым ртом.

— Рано радуетесь, доктор. Принц Макс без ведома кайзера огласил условия, на которых войну можно будет прекратить, а его глупейшество неожиданно встал в позу и отказывается признать необходимость срочного заключения перемирия. Что еще хуже, генерал Людендорф по-прежнему настроен весьма воинственно и настаивает на скорейшей организации очередного наступления. В этом его поддерживают несколько высокопоставленных военных, таких же фанатиков, как он сам.

— Самоубийца! — ахнул я. — Нет, что я говорю! Убийца!

— Все так. К сожалению, это весьма реальный вариант развития событий. Кайзер опять сел на свой частный поезд и вновь умчался за границу, подальше от гнусных людишек, которые так и норовят ткнуть ему в лицо нелицеприятную истину. А принц Макс вообще заболел: сейчас у него не хватит сил, чтобы выследить и загнать в угол официального правителя Германии.