Последняя Фантазия XIII: Случившееся прежде - страница 51

стр.

— Это не очень честно, ты не считаешь?

— Да вот не сказал бы. Я прошу тебя не просто не пачкать руки сейчас. Неважно, какую власть ты получишь, не используй её в корыстных целях. Даже если кажется, что это во благо. Просто прикуси язык и воздержись от такого. Но да, это не очень честно, — горько усмехнулся Ригди. — Как ни крути, а я всё равно прошу большего. Но нам нужен тот, кто сможет уверенно произносить нужные слова. Против правды и логики не попрёшь. Без вооружённого таким непробиваемым щитом защитника, способного выдержать любые нападки, новый хрупкий порядок вмиг разобьётся вдребезги.

— Не знаю про непробиваемые щиты, но я умею сражаться только так. А в тонких стратегиях я не силён.

«Я стану делать свою работу так, чтобы Хоуп мог мной гордиться. Это останется неизменным вне зависимости от моей должности и места работы».

— Я не возражаю, если ты станешь злодеем, но хотел бы, чтобы ты оставался на сцене до тех пор, пока не опустится занавес.

— Постараюсь, но обещать ничего не могу.

Бартоломей пожал протянутую руку. Взаимные условия были приняты.

— Ух, времени-то почти не осталось!

Ригди снова коснулся стены ладонью. На ней появились новые изображения. Конгрессмены начали собираться в главном зале, который отвели под сегодняшнее заседание, а в пустовавших комнатах ожидания и переговорных появились солдаты.

— Что ж, пора начать большую уборку.

Ригди постучал пальцем по уголку стены, развернув изображение обширного зала.

— Вся информация должна подаваться незамедлительно и достоверно. Твои слова. Так что наблюдай за мной отсюда. А, и смотри не коснись стены ненароком.

— Биометрическая идентификация?

— Именно. Это же тайная база, как-никак. Если кто-то кроме меня коснётся стены, программа завершит работу. Дверь снаружи открыть невозможно, но изнутри она вполне открывается.

Внутрь можно было попасть только по приглашению, но воздействовать на управляющие системы изнутри возможности не было. Другими словами, если бы кто-то зашёл сюда без разрешения Ригди, ему не останется ничего иного, как просто покинуть помещение.

— По-хорошему, тебе бы надо сидеть в ложе зала заседаний, но тогда на тебя непременно обратят внимание. И будет нехорошо, если они станут совать свои носы, куда не просят.

Последние фразы Ригди договаривал, уже выходя из комнаты, и Бартоломей поспешно окликнул его:

— Обещай мне одну вещь.

Все размещённые в комнатах ожидания и переговорных солдаты были вооружены. Охранники у входа сделали вид, что меняются сменами, и, наверное, укрылись в комнатах у главного зала. Очевидно, с какой целью.

— Обещай, что при свержении этого правительства кровь не прольётся. За пролитую кровь однажды непременно придётся заплатить ещё большей кровью.

Ригди остановился в дверях, обернулся и пристально посмотрел на Бартоломея. Лицо его не отражало ровным счётом ничего, но взгляд пронзал душу.

— Я на своей шкуре это испытал, знаешь ли, — сказал он и вышел, не дожидаясь ответа Бартоломея.


За 10 минут

— Да… Кому как не тебе об этом знать.

Немало солдат Кавалерии погибло при перевороте в центральной башне Эдена. Большинство из них оказались обращены в шигай фал'Си Бартандельсом. За кровь Рейнза Ригди сполна расплатился кровью своих подчинённых. Вот только от гибели Рейнза больше всего выиграли члены прежнего Правительства, а платить пришлось Кавалерии.

Бартоломей смотрел на экран, где показывалось происходящее в главном зале. Свободных мест в ложе почти не оставалось. Присутствовали здесь в основном те же лица, которые находились прежде в подобной ложе в башне Эдена. Все они настаивали на том, что члены прежнего Правительства уже сполна расплатились по счетам и им необходимо позволить сохранить занимаемые должности. Председатель Сид Рейнз жизнью за это заплатил, говорили они.

Тот факт, что в сражении погибло большинство офицеров PSICOM, также сыграл им на руку. Мёртвые — лучшие кандидаты, на которых можно возложить вину за произошедшее, ведь оправдаться они не могут. В частности, было объявлено, что Джилл Набаат и Яаг Рош должны быть посмертно лишены всех своих гражданских прав за то, что принесли столь великое бедствие в Кокон.