Последняя осень - страница 42

Из окна ресторана —

                              свет зеленый,

                                                    болотный,

От асфальта до звезд

                          заштрихована ночь

                                                снегопадом,

Снег глухой,

                беспристрастный,

                                            бесстрастный,

                                                                холодный

Надо мной,

                над Невой,

                              над матросским

                                                      суровым отрядом.

Сумасшедший,

                        ночной,

                                  вдоль железных заборов,

Удивляя людей,

                        что брожу я?

                                          И мерзну зачем?

Ты и раньше ко мне

                                приходила не скоро.

А вот не пришла и совсем…

Странный свет,

                        ядовитый,

                                      зеленый,

                                                    болотный,

Снег и снег

                без метельного

                                          свиста и воя,

Снег глухой,

                беспристрастный,

                                          бесстрастный,

                                                                холодный,

Мертвый снег,

                      ты зачем

                                    не даешь мне покоя?

На душе

            соловьиною трелью

Не звените, далекие дни!

Тихий дом,

                занесенный метелью,

Не мани ты меня, не мани!

Неужели так сердце устало,

Что пора повернуть и уйти?

Мне ведь так еще мало, так мало,

Даже нету еще двадцати…

Пора любви среди полей,

Среди закатов тающих

И на виду у журавлей,

Над полем пролетающих.

Теперь все это далеко.

Но в грустном сердце жжение

Пройдет ли просто и легко,

Как головокружение?

О том, как близким был тебе,

И о закатах пламенных

Ты с мужем помнишь ли теперь

В тяжелых стенах каменных?

Нет, не затмила ревность мир.

Кипел, но вспомнил сразу я:

Назвал чудовищем Шекспир

Ее, зеленоглазую.

И чтоб трагедией души

Не стала драма юности,

Я говорю себе: «Пиши

О радости, о лунности…»

И ты ходи почаще в луг

К цветам, к закатам пламенным,

Чтоб сердце пламенело вдруг,

Не стало сердце каменным.

Да не забудь в конце концов,

Хоть и не ты, не ты моя:

На свете есть матрос Рубцов,

Он друг тебе, любимая.

Стукнул по карману — не звенит.

Стукнул по другому — не слыхать.

В тихий свой, таинственный зенит

Полетели мысли отдыхать.

Но очнусь и выйду за порог

И пойду на ветер, на откос

О печали пройденных дорог

Шелестеть остатками волос.

Память отбивается от рук,

Молодость уходит из-под ног,

Солнышко описывает круг —

Жизненный отсчитывает срок.

Стукну по карману — не звенит.

Стукну по другому — не слыхать.

Если только буду знаменит,

То поеду в Ялту отдыхать…

Старпомы ждут

                      своих матросов.

Морской жаргон с борта на борт

Летит, пугая альбатросов,

И оглашен гудками порт.

Иду! А как же? Дисциплина!

Оставив женщин и ночлег,

Иду походкой гражданина

И ртом ловлю роскошный снег.

И выколачиваю звуки

Из веток, тронутых ледком,

Дышу на зябнущие руки,

Дышу свободно и легко.

Никем по свету не гонимый,

Я в этот порт явился сам

В своей любви необъяснимой

К полночным северным судам.

Вот бледнолицая девица

Без выраженья на лице,

Как замерзающая птица,

Сидит зачем-то на крыльце.

— Матрос! — кричит. —

                              Чего не спится?

Куда торопишься? Постой!

— Пардон! — кричу. — Иду трудиться!

Болтать мне некогда с тобой!

Я в фуфаечке грязной

Шел по насыпи мола,

Вдруг тоскливо и страстно

Стала звать радиола:

    — Купите фиалки!

    Вот фиалки лесные!

    Купите фиалки!

    Они словно живые!

…Как я рвался на море!

Бросил дом безрассудно

И в моряцкой конторе

Все просился на судно.

Умолял, караулил…

Но нетрезвые, с кренцем,