Последняя почка Наполеона - страница 15

– Как вы узнали?

– Да ацетоном прет от тебя, как от алкоголика! Это интоксикация. Тебе тоже в больницу надо бы… Алло, здравствуйте! Женщина, москвичка, тридцать пять лет, разрыв прямой кишки в результате травмы. Кровотечение. Нет, вы знаете, она хочет в "Склиф". Ее муж работает в Министерстве Внутренних дел. Хорошо, спасибо.

Продиктовав паспортные данные пациентки и номер полиса, Гюльчихра связалась с водителем.

– Алло, Мишка, тащи носилки сюда. Восьмой. Сто шестьдесят третья. Поедем в Склиф. Ну, не знаю.

Положив трубку, она опять взглянула на девушку.

– И ты тоже, друг мой, поедешь с нами.

– В смысле? Куда? – ахнула незрячая.

– В Институт Склифосовского. У меня там много знакомых. Тебя прокапают физраствором. Вечером я тебя заберу, привезу сюда.

Анфиса молчала.

– Ты, вообще сахар контролируешь? – вновь пристала к ней Гюльчихра.

– Да как вам сказать…

– Да можешь не говорить, мне и так все ясно. Ладно, пойдем, оденем ее. Сейчас принесут носилки.

Ольга хранила сосредоточенное молчание, продолжая лежать с упором на локти. Взгляд ее был суров.

– Вас прооперируют в "Склифе", – сказала ей Гюльчихра, пока незрячая родственница на ощупь извлекала из шкафа белье, колготки, юбку и свитер. – Паспорт и полис кладу на стол. Где сейчас ваш муж?

– Как – где? – скривила больная рот. – На дежурстве! Я ведь тебе сказала, он – полицейский.

– Вы заявление писать будете?

– На кого? – удивилась женщина.

– На того, кто вставил вам в зад бутылку. Это – умышленное причинение тяжких телесных повреждений. Наказывается сроком до пятнадцати лет.

Ольга неожиданно пришла в ярость.

– Да что ты лезешь не в свое дело? Я на тебя скорей напишу – за то, что ты ехала полчаса! Учить она меня будет! Анфиска, слышала? Заявление!

– Не кричите, а то опять пойдет кровь.

Больная притихла. Ее успели одеть до прихода Мишки с носилками. Мишке было под сорок. Общаясь с ним, Гюльчихра удивлялась ему все больше. Прогресс в стадии начала двадцать первого века он презирал. Мобильником, впрочем, пользовался, а вот интернетом – нет, хотя интересовался многим, от философии до рыбалки. Вся его комната, соответственно, была в книгах. Это никому не мешало, поскольку он жил один. Свою двадцатидвухлетнюю "Волгу" ремонтировал сам, веселя весь двор.

Раскладывая носилки перед диваном, Мишка приветливо улыбнулся Ольге. Она опять пришла в бешенство.

– Идиот! Тебе что, смешно? Вот я с тобой, сука, сама все это проделаю – посмотрю, как ты посмеешься! У меня муж – лейтенант полиции! Понял, быдло?

– Он просто рад видеть вас, – вступилась за своего водителя Гюльчихра. – Он любит красивых женщин.

– Очень люблю, – согласился Мишка. – Так это он там храпит? Лейтенант полиции? Обалдеть! Храп-то у него вполне генеральский!

Ольга презрительно промолчала.

– Это храпит мой папа, – проговорила Анфиса. Мишка взглянул на нее, затем посмотрел с вопросом на Гюльчихру и склонился к Ольге.

– Мадам! Сейчас я вас заключу в объятья. Попрошу не сопротивляться. Это вам не поможет. Постарайтесь расслабиться, и тогда получите полное удовольствие.

– Идиот, – огрызнулась Ольга, – ты что, не видишь – мне плохо!

– Вижу, моя красавица, вижу. Как раз поэтому проявляю столько терпения. Это – не самое сильное мое качество, уверяю.

Аккуратно просунув руки под Ольгу, Мишка переложил ее на носилки. Он взял их спереди, Гюльчихра взялась сзади. Ей было тяжеловато.

– Я через пять минут вернусь за тобой и за саквояжем, – предупредила она Анфису, которая открыла входную дверь и вызвала лифт. – Ты пока оденься. Паспорт ее возьми и страховой полис, а то забудем.

В лифте больная вдруг задала Гюльчихре вопрос:

– А ты точно знаешь, что за такие штуки дают пятнашку?

– Еще как дают, – заверила Гюльчихра, а Мишка прибавил:

– Я тебе, как ни странно, даже завидую.

– Почему? – удивилась Ольга.

– Как почему? Месяц проваляешься, а потом стрясешь с этого мента и новую шубу, и новые бриллианты, и новый джип.

– Старого-то нет, – скривила мордашку Ольга. – Он жадный, знаешь какой?

– Теперь ты его излечишь от этого недостатка.

Ольга задумалась. Лифт открылся, и ее вынесли. На морозе она разойкалась. Водворив ее в задний отсек "Скорой помощи", Гюльчихра бегом вернулась забрать Анфису и саквояж. Девушка стояла уже одетая, с белой тросточкой. Она выразила желание сесть в кабину. Мишка не возражал, Гюльчихра – тем более, так как познакомилась с Ольгой ближе.