Последняя тень (СИ) - страница 4

А сейчас — тишина. Чёрт, даже птицы не орут свои истошные трели. Что же могло произойти? Моё пробуждение быстро обрастало ворохом вопросов, на которые никто не торопился давать вразумительные ответы. Ничего, Кир здесь, а значит — всё не так уж плохо. Точнее — даже хорошо. Может, это — особенности моей памяти, её избирательность, но всё, что касалось Кира, представало в розовом свете юного светила.

Внезапно по коже прошла волна липкого холода. Знакомое ощущение — предвестник какой-то гадости. С предвидением в своё время не задалось, однако обрубки нерождённого позволили ощущать отблески грядущих бед. Почему именно сейчас, когда я вспомнила о Кире? Неприятности у него?

Дорожка свернула, и мы поли вдоль домиков сугубо мирского вида. Похоже, здесь жила обслуга, охрана и прочие дармоеды, из тех, что подвизаются на почве философических рассуждений, выдавая себя за научников. Все домики выглядели опустевшими. Причём так, словно их покидали в дикой спешке, роняя вещи и оставляя то, что не смогли увезти. Я уже видела подобное прежде.

— Война? — поинтересовалась я у согбенной спины и сутана встопорщилась, обозначая недовольство. — Старик, ты что, поклялся хранить тайну чьей-то исповеди исключительно от меня?

— Уже недолго, — проворчал монах и мотнул головой в сторону лестницы, поднимающейся к двухэтажному белому зданию, на плоском холме. У начала ступенек стояла парочка вооружённых парней и ещё двое — наверху, у закрытой двери. — Нам — туда.

Особняк — определённо резиденция высокопоставленных гостей аббатства. Те, хоть и любили распинаться о близости к простым паломникам-простолюдам, однако предпочитали привычные удобства. Странно, вообще-то. Кир имел титул баронета, но прежде я не замечала за ним обыкновения проживать в апартаментах, предназначенных для членов монарших семей.

Стоило нам приблизиться к лестнице, и солдаты предприняли попытку извлечь мечи из ножен. Монах тут же буркнул нечто успокаивающее и парни вновь стали по стойке смирно. Зелёные они совсем, вот что. Каждому — едва по двадцать, а значит, в качестве охраны могут выступать лишь в сугубо мирное время. Вон, увидели кого-то в чёрном плаще и уже побледнели, почти до синевы.

Впрочем, я отлично понимала, что в своём нынешнем состоянии едва ли смогу оказать сопротивление даже мыши, вздумай она на меня покуситься. Слабость продолжала терзать тело, а в ногах, время от времени появлялась предательская дрожь. Даже лестница в пять десятков ступеней оказалась серьёзным испытанием.

— Не спеши, старик, — он остановился и оглянулся, — дай отдышаться.

Монах терпеливо ожидал, хоть вся его согбенная фигура выражала нетерпение. Я бы и рада была, чтобы моё унижение кончилось поскорее, но ожидать пришлось достаточно долго. Дрожь прекратилась, но появилось ощущение голода и тянущее чувство внизу живота, как тогда, когда красные дни ещё посещали меня.

— Пошли, — я поморщилась и продолжила подъём.

Те из парочки, что стерегли дверь, казались постарше и опытней. За оружие они не хватались, но усатый с выбритой башкой сделал попытку заглянуть под капюшон. Я ткнула ему в нос неприличный жест из большого и мизинца. Парень довольно хрюкнул. Второй — тоже, а вот святоша недовольно покачал головой и пробормотал нечто о дочерях Вопрошающего. Точнее — о дочери, поскольку я тут была одна.

У самой двери стоял потрёпанный штандарт, где на красном фоне чёрный крылатый змей пожирал жёлтое солнце. Знакомый значок и цвета. Это кого же Кир сопровождает из королевской семь? Надутого важностью сюзерена или кого-то, из его драчливых сыночков? Ненавижу все эти поклоны и реверансы. У нас, конечно, имеются некоторые послабления во всей этой ерунде, но полностью избежать протокола никак невозможно.

Впрочем, пока и не потребовалось. Помещение за дверью оказалось битком забито всяким мелким людом: солдатами, испуганными девицами и какими-то селянами, определённо не знающими, куда деть руки и приткнуть задницу. Все простолюды, точно бараны столпились в центре огромного круглого зала и с явной опаской поглядывали на стулья и кресла, обитые золотистой материей.