Последняя точка - страница 41

После этого меня потянуло вверх, как будто теплой ладонью вверх стало приподнимать. Я ощущал прямо волны счастья и абсолютнейшего спокойствия и защиты. Все вокруг пропитано любовью такой силы, что и непонятно, с чем сравнить. Меня тянуло как будто сквозь какие-то облака. Как самолет взлетает. Выше и выше. И тут передо мной возникла фигура в ослепительном сиянии. Она была в длинном одеянии, в хитоне. Знаете, я ведь до того времени ни разу Библию не открывал и никогда никаких мыслей о Боге, о Христе у меня не было. Но вот тогда я сразу всеми фибрами души понял, что это Он. А Он — как отец родной. Он встретил меня, блудного сына, с любовью, какой не увидишь на Земле. Со мной так никогда никто не разговаривал. Он не укорял, не убеждал, не ругал. Он просто показывал мою жизнь — как кинокартину. Мы общались мыслями, и каждое слово Его воспринималось как закон. Без всяких сомнений. Он говорил тихо и ласково, а я все больше убеждался в том, что был чудовищно неправ не только к себе, но и к родным, да и вообще ко всем. Я плакал, рыдал, сердце мое очищалось, постепенно мне становилось легче. Мне такое сравнение запало в голову: когда горшечник делает горшок и заготовка у него упала, он ее начинает руками выправлять… Точно как горшечник, Он правил мою душу. Она была такая грязная…

Так вот, Он прокрутил мою жизнь, как картину, перед моими глазами. Мог остановить ее в любом месте жизнь. Самое интересное, я мог в любом месте зайти в нее и посмотреть на себя. Почувствовать ситуацию с точки зрения каждого из окружавших меня людей… Потом Он взял меня за руку, повел и просветил меня вот этим ярчайшим светом…

Взрыв всезнания буквально „сбил“ меня с ног. Истина только краем прошлась по мне, но я ощутил тот бесконечный творческий потенциал, который заложен в нас. Знать все… этого никак не пересказать, просто поверьте на слово: это великолепно, скучать мы там уж точно не будем. Настолько там прекрасно. Тепло, уютно. Именно с Ним. Я чувствовал, что именно Он Отец и есть. Настоящий Отец. Не то что земные… Хотя я не был в раю, может, в каком-то преддверии рая. Настолько прекрасно было там, настолько плохо может быть тем, кто окажется в аду.

Потом мы опять оказались в том месте, где в первый раз встретились. Не помню, о чем Он спросил, но я осознал: мне нужно вернуться назад, в земную жизнь. Я обещал Ему взяться за ум, исправиться. Глубочайшая печаль возникла во мне, и в то же время мне дали понять, что мы еще встретимся. Этой надеждой, наверное, и живу до сих пор.

Я понял много интересных вещей, когда осмыслял увиденное там. Те люди, которые попадут в ад, они потом выкидываются во тьму внешнюю. Получается, что человек попадает туда после своей смерти, и насколько грешна его душа — настолько она сама отдаляется от Бога. Она сама себя осуждает. Чем более ты грешен, тем дальше ты от Света, от Бога. Ты сам не сможешь приблизиться к Нему, облепленный грязью своих мыслей и поступков. Такую душу уносит все дальше и дальше в кромешную тьму, где ее поджидают все ее страхи. А около Христа нет страха, только блаженство.

Жизнь всегда обрывается для человека внезапно, и ты предстаешь перед Ним со всем набором своих деяний, а там уже ничего нельзя изменить. И вот тогда ты сам себя осудишь и сам себе не позволишь приблизиться к Свету, ибо тебя будет нестерпимо жечь. Подобное может соприкасаться только с подобным. Наверное, это малый суд — собственное осуждение. Я, честно говоря, много повидал, но сейчас даже думать не хочу о том, чтобы прогневить Господа. Раньше не мог прожить без мысли о сигарете, анаше, а сейчас все бросил после того, что узнал. Я, честно говоря, не трус, но веду себя как паинька. Я не хочу туда. Там страшно. Тем более, что это навечно.

Еще я понял, что у нас как бы два рождения. Первый раз мы рождаемся от своих родителей, а второй — по смерти. И в этой жизни, в земном мире мы должны определиться: с кем мы. Мне чрезвычайно повезло, что мне дали еще один шанс. Просто надо вовремя одуматься. Бог подарил мне новую жизнь, в которой я смог понять, что такое любовь. Об этом главном самоопределении точно сказал преподобный Григорий Синаит: „Здесь, на —