Последняя воля павших небес - страница 7

Скорее, нет. Я сначала было подумал, что меня могут просто забрать отсюда в саму столицу, где меня использовали бы люди чутка поавторитетней и без поездок в провинции, но Царь в тот день уехал почти сразу же, ничего не сказав и не передав. Обидно было, но надежда умирала последней, поэтому я не заморачивал себе голову. Как я себя тогда запрограммировал: «Всё идёт так, как и должно идти».

Но, как говорится, всё шло через одно место, то есть через задницу.

По рассказам отца Павла, который и так неплохо схуднул за прошедшие года и моей охраны, прошлый год из-за непогоды выдался очень неурожайным, и наша страна довольно быстро катиться в пучину голода. Чего уж говорить, люди из моей охраны, которые периодически ходили в город за съестным, в последние пару раз, когда ходили, возвращались с пустыми руками. В городе реально с началом нового летнего сезона начался голод, а потому наша небольшая община частично перешла на охоту в местных лесах и на рыбалку, благо речка была под боком. И меня приобщили к этому, чтоб «без дела не сидел и учился у старших уму-разуму».

Всё это продолжалось вплоть до 13 августа 1885 года, пока меня ночью не разбудил крайне нервный Максым, который на моё удивление был одет, как при приезде Царя, и имел винтовку за спиной. Он приказал мне немедленно собираться, ведь меня уже ждёт экипаж.

На мои вопросы казак отвечать не стал, и вышел из дому. А я что? Быстро нацепил на себя всю имеющуюся одежду, крестик с себя я вообще никогда не снимал, собрал сумку с книгами и церковной одеждой и пулей выскочил из деревянного домика. Максым вместе с Андреем меня ждали у входа, откуда повели меня прямиком к выходу из территории кремля, где был уже непосредственно сам город, куда меня не пускали ни разу.

Помню то злосчастное утро. Солнце ещё не вышло, был полумрак. Всё имело такой холодно-синий оттенок, дул неприятный холодный ветер. Редкая трава под ногами была покрыта инеем, а у голых деревьев в этом году так и не распустились почки. Гнетущая атмосфера давила на сознание до тех пор, пока я не подошёл к трём каретам вдоль широкой улицы возле какого-то театра. Вокруг карет суетились люди в серых военных шинелях, это были люди из моей охраны, некоторых я даже узнал по лицам, а также были и незнакомые.

Без лишних вопросов меня усадили в карету посередине, где, помимо меня и двух моих казаков, уже сидел какой-то толстоватый священник с седой бородой, в чёрной утеплённой робе, и мы тут же тронулись в дорогу. Очень меня опечалило то, что попрощаться ни с кем из храма мне так и не дали, ведь в последние недели дела у братьев шли, мягко говоря, не очень хорошо, но с этим мне пришлось просто смириться.

На мой вопрос мне просто ответили, мол «времени нет».

Дорогу я помню плохо. Сначала мы ехали на карете по городу до вокзала, саму Рязань я даже и не вспомню, ведь окна кареты были зашторены, после сели уже на поезд, где заняли целый вагон. На вопросы мои не отвечали, либо же не могли найти ответа. Максым знал лишь то, что мы в экстренном порядке направляемся в Петербург по приказу самого Царя Александра, а ответственным за мою сохранность стал настоятель одного из соборов Петербурга по имени Анатолий. Почему он? Казаки не знали.

Сам Анатолий разговаривать не собирался с нами, твердя постоянно:

— Не велено вам знать.

— Всё узнаете по приезду.

— Руки свои никуда не совать.

— Никого не лечить без моего на то разрешения. Понятно?

Делали мы тогда пересадку и, вроде как, даже и не одну в дороге, меняя поезда, но в один момент меня разбудил Андрей, тряся за плечо и сообщая о прибытии в столицу.

По столичному вокзалу, куда мы тогда прибыли, ходили туда-сюда солдаты в уже знакомых серых шинелях, коих тут было даже больше, чем гражданских людей. Но осмотреться на таком большом вокзале мне не дали, к сожалению, а повели тут же на другую карету. Покинув здание вокзала с высоченными потолками и огромными люстрами, мы небольшой толпой вышли на какую-то площадь с выходом на несколько широких улиц в стороны.

И пока меня вели куда-то по левой улице от вокзала, я всё внимательно осматривал, крутя головой по сторонам, стараясь запомнить новый город как можно детальней.