Последняя женщина в его жизни. Приятное и уединенное место - страница 15
— А я повторяю, что это мошенничество, — огрызнулась блондинка. — Выходит, завещание, которое ты показал мне перед бракоразводным процессом, и по которому я получала миллион долларов, было очередным обманом?
— В таком случае он обманул и меня, — подхватила рыжеволосая. — И я снова говорю, что это форменное убийство — лишать нас наследства после того, что мы тебе дали…
— Знаю, Марша, — лучшие м-месяцы вашей жизни, — усмехнулся Бенедикт. — Но вы трое никак не даете мне закончить приговор. Я собирался объявить, что для вас это не станет полной п-потерей. Более т-того, у вас есть время до завтрашнего полудня, чтобы принять решение. Ваш б-богоподобный супруг справедлив и милосерден. Эл, черный кофе по-русски, если не возражаешь.
Напиток был новым для Эллери, и он наблюдал, как Марш хлопочет у бара, смешивая водку с кофейным ликером и добавляя лед.
— Какое решение, Джонни? — упавшим голосом спросила Элис.
— Сообщу через минуту. Если вы трое согласитесь, Эл составит новое завещание — и делу конец.
— Какие… условия? — Одри отбросила актерские замашки.
— Тысяча в неделю, как и сейчас, с п-прекращени-ем в случае замужества, а после моей смерти каждая получит сто тысяч долларов. Конечно, это не миллион… спасибо, Эл… но г-гарантированный корм даже для таких редких птичек. Так что думайте, леди. Если решите затевать тяжбу, говорю при с-свидетелях, что по новому завещанию вам не достанется ни ц-цента! Я могу даже передумать насчет тысячи в неделю. Доброй ночи.
Джон Леверинг Бенедикт Третий допил «кофе по-русски», поставил пустой бокал, махнул рукой бывшим женам и отправился наверх спать, словно провел утомительный, но плодотворный день.
Бенедикт оставил за собой атмосферу гнева, разочарования и любопытства, где доминировало последнее.
— Кто та куколка, на которой Джонни собирается жениться?
— Наверняка ты знаешь!
— Расскажи нам, Эл!
Амазонки окружили Марша, со всех сторон напирая на него своими мягкими телесами.
— Пожалуйста, девочки, не перед мисс Смит… Нелегко вести корабль в семейных водах, не так ли, мисс Смит? Кстати, на сегодня вы свободны. Можете совершить налет на кухню, если хотите перекусить.
— Я на диете, — неожиданно отозвалась секретарша.
Адвокат выглядел удивленным, и Эллери понял, что ремарки личного порядка не были характерны для профессионального поведения мисс Смит. Она захлопнула блокнот, пожелала Маршу доброй ночи и отправилась наверх, как если бы бывших жен не существовало вовсе. Эллери обратил внимание, что секретарша стенографировала каждое слово, произнесенное в комнате.
— Я уверена, Эл, что ты знаешь, кто она, — настаивала Одри, игриво тормоша адвоката.
— Не та гардеробщица, за которой он, говорят, последнее время волочился? — допытывалась Марша.
— Второй раз он бы не совершил такой ошибки, дорогая, — сказала Элис.
— По крайней мере, я не сосала из него кровь, как ты, когда он подобрал тебя в дыре, которую вы называете городом, — огрызнулась рыжая. — Что может быть хуже вампирши?
— Кто бы говорил!
— Перестань кобениться, Эл, — захныкала блондинка. — Я хочу выпить, дорогой. И подкинь нам информацию.
Марш стряхнул всех троих и отошел к бару.
— Я здесь не для того, чтобы что-то вам подкидывать, а чтобы выполнять распоряжения. Искренне советую вам принять предложение Джонни. Если откажетесь, то останетесь ни с чем, как девушка по вызову в баре для геев. Сто тысяч каждой — самое большее, что вы можете вытянуть из Джонни, и у вас есть около двенадцати часов, чтобы согласиться. Подумайте как следует. А утром сообщите мне о своем решении.
— Пошел ты к черту, дорогой, — сказала Одри. — Как насчет моей выпивки?
— Почему бы тебе не пойти спать?
— Я еще не отчаялась полностью. Ладно, налью себе сама. — Блондинка встала и направилась к бару.
— Знаешь, кто ты такой? — обратилась к адвокату Марша. — Паршивый лизоблюд. Смешай мне «Гибсон», ладно, Одри?
— Смешай сама.
— Ты сама любезность. Не думай, что я этого не сделаю. — Рыжеволосая присоединилась к блондинке у бара.
— Эл… — начала брюнетка из Райтсвилла.
— Ты не сможешь вытянуть из меня больше, чем они, Элис. Спокойной ночи.