Последняя женщина в его жизни. Приятное и уединенное место - страница 38
— Не курю этот табак, — отозвался Эллери. — Что вы имеете в виду?
— Я еще никогда не расследовал столь громкое убийство и не хотел бы потерпеть неудачу.
— Понимаю.
— Ничего вы не понимаете, Эллери. У вас слишком много удач. А я простой провинциальный коп, которому внезапно попало в руки сенсационное дело, и это меня нервирует. Знаете, я думал…
— В этом занятии вы не одиноки, Анс. О чем именно вы думали?
— Мы предполагали, что мотив убийства Бенедикта связан с ситуацией с завещанием и тремя бывшими женами.
— Да?
— Может, и нет.
— Анс, — строго сказал Эллери, — я не приветствую ничьих загадочных замечаний, кроме своих собственных.
— Я хочу сказать, предположим, мотив не имеет отношения к завещаниям Бенедикта.
— Допустим. Тогда к чему он имеет отношение?
— Не знаю.
— Благодарю вас, шеф Ньюби. Теперь вы присоединились к избранной группе.
— Не смейтесь, в этом может что-то быть.
— Безусловно, но что именно?
— Вы не обнаружили ничего в Нью-Йорке?
— Мы нигде ничего не обнаружили. Люди отца не нашли ничего и никого в жизни Джонни, что могло бы дать кому-то повод вломиться к нему в райтсвиллский дом и убить его. Кстати, Анс, ваши эксперты не нашли никаких следов взлома?
— Никаких. Либо это было «внутреннее дело», как мы и предполагали, либо посторонний проник в дом и покинул его, не оставив следов. Продолжайте, Эллери.
— Продолжать мне нечего. У меня нет никаких теорий. Какое-то время мы разрабатывали версию, что Джонни заказали в Лас-Вегасе, возможно, в какой-то связи с Маршей Кемп; тамошние ребята берут заказы, невзирая на классы и касты, — пример подлинной демократии. Правда, в наши дни эта публика сторонится насилия. Но мы вытянули пустой номер. Нет никаких свидетельств, что Джонни скрылся, не уплатив проигрыш в Вегасе или еще где-нибудь, — это подтверждают весьма надежные источники. Мы не нашли никаких связей с Корпорацией, Синдикатом, или как там еще называет себя мафия в этом месяце. Как бы то ни было, в этом убийстве не ощущается профессиональных штрихов. Киллеры обычно пользуются собственными рабочими инструментами — они не могут полагаться на то, что на месте преступления окажется статуэтка трех обезьян, которой можно вышибить жертве мозги.
— Значит, это могла быть любительская работа по личным причинам: например, кто-то затаил злобу на Бенедикта…
— Я уже говорил вам, Анс, что ничего похожего не обнаружено.
— Но это не означает, что такого не могло произойти.
Эллери пожал плечами:
— Для дел, которые буксуют, у меня имеется подходящий убийца. Я называю его человеком из Миссинг-Форкса в штате Айова, когда вытаскиваю его из шляпы… Конечно, это могло произойти, Анс. Но и вы и я знаем, что большинство убийств совершают не сваливающиеся невесть почему парни из Миссинг-Форкса, а люди, прямо или косвенно связанные с жертвой, по причине, которая, по крайней мере им, кажется вполне разумной. Проблема в том, чтобы найти такого человека или такую причину. Пока что мы обшаривали территорию в поисках любых возможностей, но без всякого успеха. Придется продолжать в надежде, что рано или поздно — лучше рано — удача повернется к нам лицом.
— Выходит, все может свестись к этим трем женщинам и завещанию, — буркнул Ньюби из облака сигарного дыма.
— Кажется, вы не удовлетворены этой теорией.
— Она… Не смейтесь, Эллери, но она слишком уж проста.
— А кто смеется?
— Вы уверены, что не наткнулись здесь на что-то и не утаиваете это от меня?
Эллери поднялся.
— Могу я получить ключ, Анс?
— Тогда почему вы хотите вернуться в дом Бенедикта?
— Не вам одному не по себе. Ключ, Анс.
— Если вы не возражаете, — шеф тоже встал, — я составлю вам компанию.
Ньюби отвез Эллери к поместью Бенедикта в своем «додже» 1967 года без опознавательных полицейских знаков (по его словам, чтобы не привлекать внимания), отпер парадную дверь, пропустил Эллери вперед и последовал за ним. Эллери галопом взбежал наверх и бросился в спальню Джонни-Би, словно ожидал, что обнаружит там чудо или разгадку — по его выражению лица надежда на это была приблизительно одинаковой.
— Вы ведете себя так, Эллери, будто что-то забыли, — сказал шеф райтсвиллской полиции. — Что именно?