Последняя женская глупость - страница 10

Взять, что ли, да шарахнуть «Линкольн» обо что-нибудь этакое, железобетонное? Деревце покрепче тоже сойдет. Помять крыло, багажник изуродовать. Пусть хозяин выложит побольше денежек, выправляя. А впрочем, машинка застрахована на безумную сумму от всех и всяких неприятностей. Ну ни с какой стороны эту сволочь, «друга и брата», не уцепишь!

Тьфу, до чего же погано в этом салоне, сделанном по спецзаказу… Омерзительный багровый оттенок кожи, будто кровью все залито. Запекшейся кровью… Ну и вкус у того, кто этот дизайн выбрал!

А ссуду теперь он им хрен вернет. Сто тысяч «зеленых» на покупку нового дома – это тоже не кот начихал. Ссуду Сироткин просил пол – «лимона», но прошла только одна первая выплата, не даст «друг и брат» больше денег компаньону, которого выдавил из фирмы. Значит, не будет и дома на волжском откосе, о котором он так мечтал.

Да что дом!.. Главное – за что его так ломали, почему?! Стоило вспомнить страх смерти, который скручивал его в течение трех дней, что он провел на этой дачке в далеком поселке, как от унижения начинались натурально рези в желудке.

Неужели новое ЗАО стоило почти совершенного убийства? Нет, все-таки этот тип спятил, определенно спятил!

Безысходность накатывала на сердце, как боль. Почернел день: погода портилась или просто от сознания собственного бессилия темнело в глазах? Сироткин тупо скользнул взглядом по небу и ничуть не удивился, обнаружив, что оно меняет цвет. Только что было голубым, только что белые облака бесились в вышине, неслись, одно обгоняя другое, а сейчас облака стали темно-красными, а на небо кто-то плеснул зеленью.

«Я пьян? – смятенно подумал Сироткин. – Нет, я не пьян, я же не стал пить коньяк, я только курил. Значит, это не пьяный бред, это все правда!»

Зеленое небо, это ж надо… Чудеса! Почему зеленое? А, понятно. Оно поменялось колером с зубчатым лесом, окаймлявшим дорогу! А лес стоит загадочный, впроголубь, это что же за порода древесная имеет такой оттенок листвы? О, все понятно, деревья не сами собой так поголубели – их красят из пульверизаторов мужики с косыми челками и в серых футболках, один в один схожие с тем, виденным совсем недавно… где?

Сироткин почему-то не мог вспомнить. Да оно и не важно было. Важно было другое: один из этих мордоворотов взял да и направил пульверизатор на «Линкольн»! Прямо в лобовое стекло! Как же Сироткин поедет дальше? Если краска зальет стекло, ничего не будет видно!.. И он резко вывернул руль вправо, пытаясь уйти от ядовито-голубых брызг.

Широкий ствол березы метнулся вдруг навстречу, дурашливо всплескивая ветвями, оглушительно захохотал. И рассыпался вместе с остальным миром на сверкающие осколки.

Грохот взрыва долетел до коттеджа с высоким крыльцом, на котором до сих пор стояли двое.

– Типа о-па! – сказал парень в серой футболке. – Не успела старушка…

– Быстро управился! – покачал головой тот, кого покойный Сироткин столько лет считал другом и братом. – Я и не ждал, чтоб так быстро…

Вид у него был слегка растерянный. Все-таки сейчас погиб тот, кого он столько лет считал братом и другом. Растеряешься, наверное!

Из голубой «Волги» выглянул светловолосый парень и спросил:

– Это вы Дымов? Тогда мы вас ждем.

Никита с трудом сдержал ухмылку: а дядька не без юмора! «Мы вас ждем», главное дело. «Волга» только сей момент подъехала, а Никита топчется на остановке возле кинотеатра «Спутник» уже добрых четверть часа. Даже приуныл несколько, решив, что потенциальный покупатель беспардонно его кинул.

– Садитесь.

Задняя дверца распахнулась, Никита забрался внутрь.

Водитель обернулся, сунул ему руку:

– Я вам звонил. Костя меня зовут.

– Никита.

На переднем сиденье – еще один мужчина. Широкие плечи обтянуты черным кожаном, на голове – седоватый «ежик».

– Это Эдик, – сказал Костя. – Он со мной.

Эдик, надо же! Никита вдруг очень живо вспомнил мальчишку из детсада, с которым когда-то ходил в одну группу. Славный был мальчишка, замечательно лепил из песка башенки. Рядом с детсадом была школа, и вот как-то большие пацаны, из класса, наверное, пятого, а может, и седьмого, услыхав, как воспитательница окликает Эдика, вдруг хором заорали: «Эдик-педик!» – и никак не могли успокоиться. Чуть не каждый день они потом приходили и вопили за забором, хотя в этом смешном прозвище не было для детсадников ничего особенного. Ну что вы хотите, это же происходило почти двадцать лет назад, даже воспитательница делала большие глаза и мямлила: «Какие глупые мальчишки, ну что они пристали к Эдику, ведь он не учился в пединституте. За что же его называть педиком?» Невинная старушка, святая душа…